Будь мы на Земле, обратил бы такой мужчина на меня внимание? – ответ не требовался. Его и так знала. Но от этого лишь росло внутреннее ликование, – Рей – мой! Я ему нравлюсь, и когда его голодные глаза, наполненные ненасытным желанием, смотрят на меня с восхищением, готова простить ему все. Многое.

В груди стало тесно от нахлынувшей волны радости и нежности. Я ничуть не удивилась тому, что Рей это почувствовал и проснулся. Его руки сомкнулись на талии и собственническим жестом притянули к себе. А губы, жадно встретившиеся с моими, впервые не жгли поцелуями, а дарили ласку и мягкую чувственность. Сейчас со мной был совершенно другой человек (демон). Не сорвавшийся с цепи изголодавшийся по сексу маньяк, а трепетный любовник, предугадывающий малейшее желание и стремящийся вознести на запредельный пик наслаждения.

Заснула я совершенно обессиленной только утром, когда прямоугольник солнечного света, пробивающего сквозь щель между шторами, пересек противоположную стену. Рей оставил невесомый поцелуй на щеке и ушел по своим делам. Сквозь проваливающееся в сладкую дрему сознание, слышала, как он собирался и раздавал приказы слугам. Многие распоряжения касались и меня. Их смысл сводился к обеспечению безопасности и удовлетворению всевозможных потребностей. Единственное, что строго воспрещалось, покидать территорию замка и передвигаться без охраны.

Заботится, – губы растянулись в глупой улыбке, – значит, небезразлична.

О том, что сама все глубже погружалась в пучину по имени «Рей», старалась не думать. Без него я бы умерла в пустыне, без него мне не выжить в этом мире, без него не представляю дальнейшей жизни.

Мне снилось что-то хорошее, светлое. Наполненное домашним теплом и приятными воспоминаниями. С одной стороны, я понимала, что рядом близкие и те люди, которым была дорога, но с другой – совершенно не видела лиц. Лишь силуэты, постепенно растворяющиеся в закоулках памяти. Проснувшись, еще долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь сохранить дорогие образы прошлого. Но они ускользали, размывались. Будто невидимый художник растушевывал и затирал лица на портретах или фотографиях.

Возможно, так принимал меня новый мир. Истончал связи с прошлым, крепче привязывая к настоящему, и настойчиво подбрасывал самые яркие моменты моего пребывания здесь. Мама, папа, старший брат и племянники. Сашка. Друзья. Меня для них более не существовало. Я не помнила лиц. Только то, что крепко любила их когда-то. Но Ленка Аникина умерла, разбилась, превратившись в кровавое месиво. А у новой Леа, кроме имени, ничего нет. Даже вещи, в которых прибыла, куда-то исчезли. Все, что у меня есть, – это Рей. Быть может, если бы он полюбил меня, этого было достаточно. Но вспыхнувшая страсть, как наваждение. Дикий голод, утолив который демон вернется к прежней жизни, в которой уже не будет меня.

Ощущение уязвимости и собственной слабости липкой паутиной опутало сознание. Забеспокоилась и Сцина, присутствие которой поначалу не заметила. Она дремала, притулившись на пуфе и облокотившись на боковину хозяйского кресла. Багровый отпечаток с полосой изогнутого шва остался на красной коже. В полусонных глазах сквозила тревога.

– Доброго дня, госпожа, – девушка склонилась, придирчиво рассматривая мое лицо, будто могла отыскать следы кошмарных сновидений, – плохой сон? Вы выглядите напуганной.

– Добрый… эээ, день. Все нормально. Что-то действительно приснилось. Не помню уже.

– Желаете принять ванну? Я уже приготовила. Пойдемте. Если голодны, распоряжусь насчет завтрака. Вы где предпочитаете есть? Можно накрыть в столовой. Или в ваших покоях. Или в гостиной господина Крейгсхарта.