Макс булькнул что-то из комнаты, и судя по звукам, куда-то потащился, там что-то загремело: то ли он врезался в диван, то ли в стол, было непонятно. Денис кинулся к Ире и застыл: она не сидела, как показалось сначала, а висела над полом, извивалась, крутилась в петле из пояса из темной ткани. Вешалка скрипела и ходила ходуном, грозя вывалиться из пазов, Ира выгнулась, врезалась затылком в стену и тут у девушки приоткрылись глаза. Зрачки закатились, белки налились кровью, сосудик лопнул, и на его месте разливалось алое пятно. Ира выгнулась, приподнялась над полом, снова раздался тихий хруст. Денис только сейчас заметил, что голова у девушки вывернута как-то противоестественно, слишком свободно, что ли, на губах кровь и пена. Ира содрогнулась всем телом, дернулась в петле и оглушительно захрипела, а на плечо Денису точно ледяная глыба свалилась. Он обернулся рывком – это был Макс, он глядел на сестру и еле держался на ногах.

– Она жива? – он с безумным видом глядел на Дениса, – она же жива, да?

Он мертвой хваткой вцепился Денису в плечо, тот вырвался и кинулся к девушке. Приподнял ее, жутко тяжелую, точно куклу, набитую мокрым песком, попытался развязать узел петли, но тот затянулся намертво. Ирина голова мотнулась с адским хрустом, на губах у нее пузырилась пена.

– Нож давай! – крикнул Денис, но Макс не шелохнулся. Он так, как недавно, уперся ладонями в косяки, и не сводил с сестры глаз.

– Жива, – бормотал он, – она жива, почему? Почему она здесь?

Макс явно бредил, взгляд сделался пустым и невидящим, речь невнятной. Денис изловчился, вытянулся и врезал Максу ботинком по голени, врезал от души, с силой. Макс охнул и будто разом протрезвел, отшатнулся к стенке.

– Нож! – рявкнул Денис, – нож тащи или ножницы! Не стой, или убью нахер!

Макса вынесло прочь, он быстро вернулся с нехилым кухонным мачете. Тот, по счастью, оказался, острым, Денис быстро перерезал пояс халата и подхватил Иру на руки. Растянул петлю у нее на шее, наклонился, прислушался к дыханию, и с неиспытанным никогда в жизни болью и бессилием понял, что поздно, жизнь уходила из нее, и если кровь можно остановить, то сейчас остается только молиться.

Вдвоем с Максом они вытащили Иру в комнату, уложили на кровать. Макс шарахнулся к стенке и застыл там, Денис пересилил себя, проверил у Иры пульс и рефлексы. Слабые, они все же были, жизни в ней оставалось на донышке, от силы на несколько вздохов. Агония скрутила ее тело, на губах показалась кровь. Макс ухватился рукой на край стола и по стенке сполз на пол.

– Помоги ей, – прошипел он, – сделай что-нибудь, не стой столбом!

Он бормотал еще что-то, Денис наклонился над Ирой и сжал зубы, чтобы не заорать. На губах у нее оставалась та же вишневая помада, что он стер недавно со своей щеки, то же кольцо на пальце, правда, все бурое, точно в грязи. И та же потрясающая полупрозрачная юбка, и бант, и серьги до плеч. И черно-багровая полоса, какая-то слишком широкая, в половину шеи, от затылка до ушей разлился сплошной кровоподтек, и он уже заползает на гортань.

– Сделай, говорю! – Макс вдруг оказался рядом, толкнул Дениса к кровати. Тот едва удержался на ногах, отпихнул Макса. Его отбросило к столу, где стоял открытый ноутбук. Черный экран моргнул, засветился, на нем появились буквы. Макс обернулся, было, потом замер и ткнулся носом в монитор.

– Денис, я не могу жить без тебя, и не хочу мешать твоему счастью, поэтому ухожу. Если ТАМ есть что-то стоящее, я подам тебе знак. Мир, Любовь, Сочувствие. Так это она из-за тебя, что ли? Из-за тебя повесилась?