Джеб первым позавтракал и подошел к Андрею.

– Смотаемся в поселок?

– Как скажешь, – ответил инструктор. – Мне все равно, пока счетчик крутится. Заскочим в порт, я бак заправлю.

Рыбацкий поселок находился севернее Шарм-эль-Шейха, почти в горловине залива Акаба. И таких поселков, включая и деревни бедуинов, на Синайском полуострове почти не осталось.

Джеб нашел хозяина артели на причале. Причал ощетинился мачтами с покачивающимися фонарями, ревел обшарпанным автопогрузчиком с разлохмаченной резиной и отполированными, как бивни слона, вилами.

Махфуз Али был в обычной полинявшей синей бейсболке с засаленной нижней кромкой, в клетчатой рубашке нараспашку и белой майке. Он поздоровался с Блинковым за руку и позвал его в контору, расположившуюся с краю причала. Это было двухэтажное кирпичное здание с металлической лестницей, елочкой уходящей до самой чердачной двери, и с плоской крышей. Столбы, убегающие вдоль дороги, терялись в перспективе в леске и гудели на ветру натянутыми проводами. Рядом пристроилось еще одно здание из красного кирпича, с двускатной крышей и широкой террасой.

Кроме нескольких судов, хозяин конторы был владельцем двухэтажной гостиницы на четырнадцать номеров под названием «Gull Nest» – «Гнездо чайки». Что без обязательного добавления «sea» – морская – переводилось еще и как «гнездо для одурачивания».

Центральное помещение конторы с бетонным полом и желобком для стока воды посередине было просторным. Справа пристроились пожарный щит и пара спасательных кругов. Плакаты с предостерегающими надписями-правилами. На стенах длинные, с загнутыми кверху краями, свитки бумаги, испещренные цифрами. Стол с телефоном. На высоком потолке лампы дневного освещения.

Махфуз извинился и сделал пару срочных звонков по телефону, после чего пригласил Блинкова в бар-ресторан, расположенный на первом этаже гостиницы. Бар в это время суток почти всегда пустовал.

Али сам прошел за стойку и налил два виски. Ловко подтолкнул один стакан Джебу и подмигнул:

– За встречу?

– Ага, – кивнул Блинков и глотнул обжигающий напиток. – Катер сделаешь? – спросил Джеб, поставив стакан на стойку.

– Что за вопрос! Конечно, сделаю. Скажи, куда и в котором часу подогнать.

– Риф напротив Порта дайверов знаешь?

– Там два рифа.

– Тот, что ближе к порту, – уточнил Джеб. – Как стемнеет. Только не нашуми, подойди по течению и поставь лодку на якорь. И снаряжение не забудь.

– Сделаю, Джей-Би, – на американский манер обратился к гостю Махфуз. – Утром увидимся?

– Дай бог – увидимся, – ушел от прямого ответа Блинков. – И еще, Али, лично проверь акваланги.

Они разговаривали по-английски. Джеб – с едва уловимым акцентом.

Он допил виски и сказал хозяину, чтобы тот не провожал его. Лавируя между лебедками у пронумерованных мест и плотными рядами пластмассовых ящиков разных размеров, Блинков дошел до края причала. Сел в лодку, отвязал швартов и оттолкнул ее. Еще долго смотрел на хаос, царящий на причале: весы, резиновые шланги, насосы, контейнеры с солью, поддоны, канаты, намотанные на кнехты…

Полдень. Жара невыносимая. Невозможно сделать ни одного движения, чтобы не обжечься о раскаленный воздух, не отдернуть руку от огненного песка. Лолка перебралась ближе к берегу и смотрела на соседний риф конусообразной формы. Моторист, порой исполняющий обязанности инструктора подводного плавания, занимался с другой группой аквалангистов у каменного шельфа, спускающегося вниз на пятьдесят метров. Ни сам Андрей, ни его клиенты не видели за выступающим рифом, чем занята группа Джеба. Лишь Лолка, Ирка и подруга Михаила Чижова могли наблюдать необычную картину. Сейчас девушки находились в странном состоянии: были заворожены действиями парней, но не могли сбросить напряжения. Не могли избавиться от чувства, что в глазах двоится, троится… Казалось, сложные и малообъяснимые движения делает один человек, тогда как на самом деле их исполняли семеро.