А бедненькие лачужки все тянулись вдоль дороги, прерывались рынками, ремесленными домами и потом снова кучно строились у широкой тропы. Юлиан за это время уже бы дважды объехал Луциос, но сейчас они только-только миновали город за стеной и подъехали к высокой арке.

Прямоугольные ворота высотой в десять васо зияли подобно порталу. За аркой дорога резко становилась мощеной, более ухоженной, и домики за распахнутыми створками все как один выглядели богаче и ухоженнее. Вдоль улиц, по-над домами, красовались желтые бордюры, которые отводили всю грязь и воды на мостовые с канавками по бокам.

– В Мастеровом районе запрещено двигаться верхом! – откуда-то справа прозвучал зычный требовательный голос.

Охрана стояла в тени нависающей башни и смотрела на гостей исподлобья, с неприкрытым раздражением. Под суровым взглядом двух стражей Юлиан и Вицеллий спешились. Фийя же похлопала глазами, не понимая языка расиндов, распространенного в срединном Юге. Затем, наконец, сообразила, чего от нее хотят, и тоже выскользнула из седла. Крепкий мужчина в железной шляпе-капеллине и с черными лентами на шее одобрительно кивнул, и настороженности в его глазах слегка поубавилось.

Темные шаровары охраны перехватывались внизу, на икрах, поножами, а сверху ныряли под изогнутый нагрудник. Плечи стражников укрывали пелерины черного цвета. В руках блюстители порядка Элегиара держали массивные протазаны, а на бёдрах, в ножнах прятались кинжалы.

Дорога расширилась и теперь вела путников между двух-, трех- и даже четырехэтажными зданиями. Каменные домишки попеременно сменялись деревянными, не было никакой стройности ни в облике их, ни в форме, но все они были аккуратными, опрятными и ухоженными. Фийя открыла в восхищении рот и, боясь при сварливом веномансере сболтнуть что-нибудь лишнее, молча взирала на огромный город. Периодически она все же закрывала рот, но потом удивление брало верх и тот снова открывался.

В Элегиаре люди так же, как и в Ноэле, носили шаровары, но вместо того, чтобы заправлять рубахи внутрь, они пускали их поверх штанов и перехватывали кушаками. Горло чаще пряталось не за высоким воротником, а обвивалось лентами или шарфами. Многие надевали декоративные наручи: деревянные, кожаные, плетеные, а иногда Юлиан видел даже металл. На рубахи поверх широких рукавов крепились наплечники, но чаще всего один, для красоты.

Ноэльцы любили светлые и мягкие одежды, в костюмах элегиарцев же сквозила враждебность. Повсюду был черный цвет. Бедный люд старался украсить невзрачный костюм хотя бы одной темной деталью. Как заметил Юлиан, на всех жителях – на их шляпах, рукавах, шее – где-нибудь да была угольная лента. А вот алого, коим щеголял Вицеллий Гор’Ахаг в память о своей молодости, нигде не встречалось.

– Какие огромные… – не выдержав, тихонько проговорила Фийя, разглядывая обступившие Мастеровой город стены. – От кого же их строили такие большие. От чудовищ?

– От нищеты, – буркнул Вицеллий.

– Учитель, – спросил Юлиан. – Где тут покупают кровь?

– У Северных ворот, у входа в Трущобы. Либо в таверне, они обычно держат несколько рабов для таких случаев. Но там цены не сложишь.

– Понял. Давайте тогда отыщем хороший постоялый двор и оставим лошадей.

– Подожди, – покачал головой веномансер. – Сначала заглянем в одно место.

Двигаясь в живом потоке, трое путников направились по мощеной улице куда-то влево от ворот. Шли долго; добротные дома постепенно серели, скрючивались и стали коситься во все стороны, подпирая друг друга. Простор пропал, и вампиры растянулись вереницей, с трудом протискиваясь по грязным проулкам с запахом экскрементов. Одна из таких узких улиц, куда уверенным шагом свернул Вицеллий Гор’Ахаг, окончилась тупиком и уперлась в высокую стену города. Та зловеще нависла над крохотным отрядом, сдавила и грозилась вот-вот расплющить. У её подножия, в тени, прятался сгорбленный двухэтажный каменный домишко с темно-коричневой крышей.