– Я рад, что ты поехала со мной, сестра.

– Рады! Рады! – добавил сидящий на его наручах ворон.

– Да, спасибо отцу. Я хотя бы увижу Йефасу, о которой столько рассказывал Гиффард… – и Йева натянуто улыбнулась, закуталась покрепче в плащ.

Леонард ответил на ее улыбку своей, более залихватской, умудряясь и не обнажать клыки, и демонстрировать белоснежный ряд передних зубов.

– Смотри, вон там, справа! – указал он пальцем, затем снял притороченный к седлу красивый резной лук. – Наконец-то опробую свой заказ! Три недели назад забрал в городе у Мартилона. Ну, ты его знаешь. Он сделал лук из составных частей, как это делают мастера глеофяне: тут черный тис, рог и сухожилия. Вот, гляди.

Он достал из колчана стрелу. Едва прищурившись единственным глазом, он выждал, глубоко вздохнул и на выдохе спустил ее с тетивы. Подлетевший от этого ворон каркнул: то ли одобрительно, то ли гневно, – и вернулся на кожаные наручи. Тетива тоненько зажужжала, и с победным вскриком Леонард направил мерина в сторону от тропы, где, выскользнув из седла, склонился к земле и поднял из гнилой травы жирного зайца.

– Смотри, какой жирок нагулял за лето и осень, а? – заяц демонстративно был поднят ввысь, и по губам Леонарда скользнула самодовольная улыбка.

Воины Солрага с уважением переглянулись и поздравили графского наследника с удивительно метким выстрелом.

– У вас зоркий глаз и верная рука! – сказал сэр Рэй.

– Глаз! Вкусный глаз! – каркнул ворон.

– Спасибо, сэр Рэй, – ослепительно улыбнулся Леонард, щелкнув птицу по клюву. Где-то сзади, в конце отряда, выглядывала Эметта, пытаясь увидеть, что происходит с ее любовником. – Мы же с вами родом из горного Филонеллона, а самые меткие лучники, по легендам, обитают именно там.

– Это чистая правда, соглашусь с вами, – хитро улыбнулся сэр Рэй, затем, кинув быстрый взгляд на графскую дочь, уже чуть тише добавил. – А еще легенды гласят о том, что самые прекрасные девушки в мире, с глазами цвета изумруда и словно рожденными из пламени волосами, тоже родом из Филонеллона.

Услышавшая это Йева покрылась румянцем и отвернулась, покусывая нижнюю губу. Комплименты рыцаря были хоть и просты, но всегда находили отклик в её сердце.

Леонард закинул зайца в мешок.

– Как тебе выстрел, моя любимая сестра?

– Замечательный, Лео. Впрочем, как и всегда. То, что ты будто рожден на коне и с луком в зубах – уже всем давно известно.

– Быть может, ты права… – и Леонард на миг обернулся на рыбака. – Все мы рождены для чего-то и с чем-то. Кто-то с мечом, кто-то с луком, а кто-то – и с удочкой, – расхохотался он и поправил повязку на глазу. – Кстати, как вам утреннее варево, сэр Рэй?

– Если не вдаваться в гастрономические нюансы, то недурно, – сдержанно улыбнулся тот. – Вчера был хороший улов.

– Ну конечно, как иначе! Рожденный с удочкой в руках никогда не оставит отряд голодным, – Леонард снова посмотрел в сторону рыбака, желая увидеть хоть что-нибудь на его лице.

Но Уилл ехал с невозмутимым видом, отстраненно разглядывая что-то в стороне – будто и не слышал. Хотя зоркий наблюдатель, например, как граф Филипп, который внимательно посмотрел через плечо, вполне мог бы заметить некоторые выдающие тревогу признаки. Вцепившись побелевшими костяшками в поводья, черноволосый рыбак пытался не обращать внимания на поддевки. Он уже сталкивался с таким в детстве, но, понимая, зачем это нужно было деревенским юнцам, он не мог взять в толк, почему это делает взрослый сын графа. Чем же он ему не угодил?

– Вообще-то рыбу ловил я, – вдруг заметил сэр Рэй.