У стоянок суетился незнакомый мне технический персонал. Я обождал малость, пока по приставной лесенке выберется из кабины пилот первого самолёта, обычно это командир части или эскадрильи, и двинул к нему.

– Старший лейтенант Мошкин! Прибыл из санатория для дальнейшего прохождения службы!

– Направлен к нам, в 196-й иап? Где предписание?

По крайней мере, знаю номер истребительного авиационного полка. Теперь надо в нём закрепиться.

Лётчик стянул с головы шлемофон и нацепил поданную техником советскую фуражку, с явным неодобрением разглядывая мой прикид. Особую неприглядность китайской форме придавала блёклая кепка, заменяющая фуражку. Хорошо хоть, шинель прикрыла ноги до колена, китайские штаны, подходящие по размеру в талии, пузырились на заднице и на бёдрах. Да и внизу, собранные в складки и стянутые обмотками пехотных башмаков, ничуть не лучше. Само собой, платок с драконами на шее, меня в нём привезли в госпиталь, не оставлять же.

– Нет предписания, товарищ…

– Полковник Пепеляев.

– Нет приказа, товарищ полковник. Вернулся в свой полк, полка нет. Разрешите остаться в вашем. Рапорт напишу хоть сейчас. Вам же понадобится лётчик с боевым опытом?

Пока мы с ним препирались, подтянулся пилот второго МиГа, собирались техники. Нестроевой охламон в моём лице привлекал всеобщее внимание.

– Сколько у вас боевых вылетов, Мошкин?

– Двенадцать, ведомым. Один сбитый, но мне его не засчитали.

Я извлёк из внутреннего кармана злополучную фотку и показал на дом с трубой. Услышав историю про уснувшего в кабине технаря, Пепеляев хмыкнул:

– Слышал, что в вашем полку раздолбайство. Ну вот – лично убедился. Один ваш внешний вид, товарищ старший лейтенант… Почему за собой не следите?

– Виноват! Выполняю приказ по дивизии – носить форму китайского добровольца. Ботинки – чтоб с ног не слетали при раскрытии купола парашюта. А платок я и вам советую, товарищ полковник. Если без него полетаете в китайском, вся шея будет в чирьях.

– Может вы и опытный, Мошкин, но опыт у вас какой-то… странный.

– Так сама война странная, товарищ полковник. Мы – то ли китайцы, то ли корейцы. Над морем не летай, на юг к 38-й параллели не летай, в плен не сдавайся, чтоб не узнали о советских лётчиках в МиГах. Американцы носятся где хотят.

– Правда? – приподнял бровь Пепеляев.– Нам доводили, за реку не залетают. Только над Кореей.

Я промолчал. Полковник – калач тёртый. Судя по возрасту, он успел с немцами повоевать, знает, что доведённое зачастую не имеет ничего общего с реальным.

– Ладно! Рапорт пишите. Но учтите, вакансий нет, полк укомплектован полностью.

«Появятся вакансии, – шепнул Володька. – Возьмёшь, ещё и спасибо скажешь».

Комполка отвернулся к своим, но, что-то вспомнив, ещё раз дёрнул меня.

– Мошкин! С «Сейбром» встречался?

– Нет, товарищ полковник. Только слышал о них.

На самом деле даже летать приходилось. Американцы очень им гордились, пытались втюхать Великобритании, когда я ещё служил в Королевских ВВС. Шикарная машина, на порядок лучше «Метеора», красивая, скоростная, просторная, удобная. Отличный радиоприцел, автоматом вносит поправку на дистанцию до противника. Высотный противоперегрузочный костюм хорош, в него подкачивается воздух по мере нужды, не даёт крови отлить к ногам. Но вот погонять его на предельных скоростях, как Мошкин насиловал МиГ, едва не убившись, не довелось. Может, нет у «Сейбра» валёжки, может она и есть, да только амеры лукавят и потому не дали мне его раскочегарить до паспортной тысячи с хвостом, чтоб не спугнуть клиента.

Похоже, моя откровенность и то, что не набивал себе цену охотничьими байками о сбитых «Сейбрах», пришлись ко двору. Пепеляев обещал даже, если не найдётся у него места, подбросить меня к соседям в 176-й гвардейский иап.