Макс, вошедший раньше меня, но, отвлечённый на разговор с каким-то пареньком, заметил меня, неодобрительно поджал губы и сел подальше от меня к окну, кинув свой рюкзак на широкий подоконник. Это было логично и даже обижаться не получалось: как ни крути, парень был прав. Лера вела себя странно, и он желал держаться от неё подальше. Поймав мой взгляд, парень неожиданно слегка улыбнулся и потряс тетрадью, зажатой в руке. Я огляделась, удостоверяясь, что подобные предметы лежат перед каждым присутствующим, нахмурилась и пошарила в своей сумке. Ручка и тетрадь в ней, благо, обнаружились, и я смогла принять должный вид. Правда, тетрадей в сумке лежало несколько, но я взяла первую попавшуюся, поскольку разницы для меня не было никакой. Решив, что это даже любопытно, послушать, что расскажут здесь умные взрослые люди, я уставилась на старичка, который устало уселся на стол и, задумчиво разведя руками, спросил:

- И чего вам всем дома не сидится? Погода-то какая, неужели не хочется погулять? – он искренне недоумевал, почему все присутствующие приволоклись в это помещение, хотя у них было много иных, более заманчивых, вариантов, и сам старичок, несомненно, выбрал бы один из них.

- Мы можем уйти! – крикнул кто-то справа от меня весёлым бодрым голосом.

- Да ладно уж, - махнул рукой старик. – Сидите уж, раз пришли… - он вздохнул, пробурчав: - Мельчает нынче студент, мельчает… - а потом неожиданно приободрился и возвестил: - Начнём, пожалуй!

Я посмотрела на Макса, не таясь. Он явно не намеревался внимать рассказам старика, и, подложив под голову свой рюкзак, вознамерился… спать. Я ошарашено смотрела на него, пока он не заметил меня и не отвернулся к окну, демонстрируя мне свою макушку, волосы на которой высохли весьма забавно и смотрелись небрежно, но мило, словно он специально делал себе такую небрежную причёску. Растерянно оглядевшись по сторонам, я поняла, что, собственно, никто не собирается записывать или же слушать. Каждый из присутствующих парней излучал сонливость и безразличие. Впрочем, старичка этот факт ничуть не смущал. Казалось, он говорил сам с собой, не заботясь о том, чтобы подаваемая им информация была усвоена или хотя бы услышана. Даже глядел он куда-то сквозь стекло окна, и, видимо, находил там нечто занятное, так как временами привставал, чтобы лучше разглядеть, что там происходит, на улице.

- Почему вас так мало? – неожиданно спросил он, словно увидел нас только что и будто и не он минуту назад недоумевал, почему мы вообще пришли.

Он успел озвучить свой вопрос вовремя, пока все ещё не уснули все собравшиеся.

- Так вчера футбол был! – отозвался некто с первых рядов, который, судя по голосу, спать не намеревался.

- Ну и что? – продолжал выяснять старик. – Я тоже смотрел!

- Вот именно! – не растерялся говоривший. – Вы смотрели, а некоторые болели!

- То есть, те, кто сейчас здесь  - смотрели, а те, кого нет – болели? – уточнил старик. – Ясно…

Я помотала головой. О чём они говорили и в чём был смысл, я не поняла и потому принялась смотреть на макушку Макса, который уютно расположился и, кажется, успел задремать. Вздохнув, я предприняла попытку снова вслушаться в речь старика, поскольку он снова начал говорить что-то, не обращаясь к аудитории.

- Вы пришли сюда получить не профессию, а образование! – вещал он, и здесь хотя бы я понимала смысл сказанного, что несомненно радовало. – Вот я начинал в цеху… Да, тогда на заводе работали в основном заключённые.. Но в нашем 47-ом заключённых не было, зато все были пьяные… - он долго предавался воспоминаниям, которые должны были убедить всех присутствующих в необходимости учиться и тянуться к знаниям.