Ближе к вечеру Донских отыскал их телефонные номера. Их голоса все еще звучали знакомо, вопреки прошедшему времени. Они узнали друг друга с полуслова. Голос Прохора Донских был слишком официальным, чтобы задавать лишние вопросы. Только адрес места встречи. Донских на мгновение задумался. Действительно ли шепот в его голове прав? Неужели дом Мольбрантов? Его ангел настойчиво повторил об этом. Сейчас этот дом – единственное безопасное место. Ангел знал это, как никто другой. Закон был где-то рядом. Ангел чувствовал его запах, знал, что он снова вернется за ним. Наберется сил и снова придет. Где ему, ангелу, спрятаться, как не в доме Мольбрантов, в котором он уже однажды сумел укрыться. Кого, как не заточенное в нем существо, просить о помощи? Донских сдался, решив, что это место как нельзя лучше возродит в них воспоминания об истории, которую они забыли, но которая не забыла о них.

Он приехал чуть раньше оговоренного времени. Дождался Мольбранта и Ставропольцева, попросил их оставить машины подальше от ворот дома. Вечно недовольный старик вручил ему ключи и, бормоча себе что-то под нос, ушел в сторожку.

Донских первым вошел в дом. Со времени его последнего визита здесь что-то изменилось. Ему говорил об этом шепот в голове. Ему говорил об этом его ангел. Этот дом больше не был одинок. Он стал сильнее, вобрав в себя силу тех, кто приходил сюда. Даже не дом, а узник, заточенный в нем. Теперь ангел Прохора Донских видел это. Эта сила смотрела на него десятком безучастных глаз. Ангелы и демоны. Они собрались здесь, оставив бывших хозяев, утратив вместе с людьми, которым позволили уйти, свою определенность, став частью этого дома, частью того, кто был обречен на заточение в нем. Когда-то они все пришли сюда по собственной воле, следуя за Ульяной Флегоновой, Инной Васильевой, Назаром Савиным. Пришли и остались здесь. И на это тоже была их воля. Они стали частью той силы, которой обладал в этом мире тот, кто был заключен в доме Мольбрантов.

Узник. Его приговор стал его величием. Ангел, потерявший свою природу, павший так низко, что его действа сочли за происки демонов. Теперь он был никем. Теперь он был свободен в выборе своих деяний. Его сила преумножила свое могущество, оказавшись запертой в узком пространстве этого дома. Он не мог выйти отсюда, но приходить могли к нему. Приходить и приводить с собой тех, кто мог понять и оценить силу, заключенную в этом доме. Могущество, которым неосознанно наделили палачи свою жертву. Теперь ему не нужен был закон. Он сам мог писать здесь свои законы.

Прохор Донских услышал слабый шепот, умоляющий закрыть дверь. Его ангел снова испытывал страх. Запах смерти. Он вернулся к нему. Закон был близко. Ангел знал это. Закон шел за ним по пятам. На мгновение ангел усомнился, что стены этого дома смогут уберечь его от возмездия на этот раз. Грифон найдет способы, чтобы добраться до него. Никто и ничто не остановит его. Никогда. Уже знакомое теплое дыхание коснулось ангела, прогоняя страхи. Сила. Сила, которой узник был готов поделиться с ним.

– Пусть дверь остается открытой, – услышал ангел его голос. Врывавшийся с улицы ветер пах кровью. – Он идет не за тобой, – успокоил ангела узник. – Не только за тобой.

Ангел вглядывался в дверной проем. Теперь он мог слышать приближающиеся шаги. Разве мог он забыть эту поступь? Закон приближался к нему. Но эти шаги не были одиноки. К ним добавлялись еще одни – более изящные и легкие. Ангел не знал, кому они принадлежат. Он мог лишь пытаться разглядеть этот хрупкий силуэт, терявшийся на фоне мощного торса Грифона.