– Какого звонка? – вздрогнул он, задетый ее рукой.

– Тебе кто-то позвонил, ты рассердился и теперь едешь мрачнее тучи.

Юля перегнулась назад, нырнув между сиденьями. Нашарила в корзинке минералку и, придавливая крышкой яростное шипение из горлышка, открыла бутылку.

– Будешь пить?

– Нет, спасибо, – он помотал головой, посмотрел на часы. – Ночевать будем в дороге?

– Как скажешь, – она пожала плечами. – Я-то выспалась, а ты… Тебе же надо отдохнуть. Так кто тебе звонил, Степа?

– Никто не звонил, – неожиданно резко ответил муж. – Тебе приснилось. А вот мне какой-никакой сон просто необходим. Просто отключаюсь. Переспим?

– Давай, – согласилась она, немного на него обидевшись.

Что в самом деле из нее дурочку делает? Она отчетливо слышала: звонок на его мобильный. Было это… Точно не скажет, но далеко уже за Ростовом. Мелодия еще очень странная звучала, что-то из шансона. Очень громко, к слову, звучала, мертвого бы подняла, а она даже и не спала, а так, дремала.

Так вот, позвонил кто-то. Степан ответил. Долго слушал, не произнося ни слова. Потом буркнул очень резко и очень недовольно:

– Да понял я, не дурак!

И снова замолчал. Она еще подумала тогда, что разговор окончен, и приоткрыла один глаз. Нет, он по-прежнему слушал кого-то, прижимая свою «раскладушку» к уху.

Юля глаз снова прикрыла и минуты через две едва не подпрыгнула, потому что Степа как закричит:

– Через два, я сказал!

Она завозилась. Хотела приоткрыть глаза, но услышала характерный звук, сопровождающий закрытие его телефонного аппарата, и решила не напрягаться. Разговор был окончен. И вот потом уже уснула достаточно крепко. А перед этим…

Она не спала! Она слышала! Степан с кем-то говорил на повышенных тонах. Правильнее – слушал, а потом уже говорил. И слушал гораздо дольше, чем говорил. Чего тут скрывать?! Она же не дура.

– Я и не говорил, что ты дура, милая, – Степан делано рассмеялся. – Я сказал, что никакого телефонного разговора не было, тебе это приснилось. Хочешь, посмотри во входящих звонках, там ничего нет.

Проверять его? Проверять его искренность?! Да как можно! Она же… Она же верит ему, любит его, дорожит им и еще много, много чего, чему еще не успели дать названия, но что иногда душит ее просто до слез умиления. И вот, имея на руках такой разворот козырных чувств к своему мужу, она должна его проверять?

Нет! Это противно.

– Не сердись. – Она поймала ладонью его напряженный затылок и легонько погладила пальцами. – Может, и правда приснилось. Ты прости. Дорога… Так утомительно. Прости?

– Все в порядке, – он передернулся. – От твоих пальцев у меня по спине мурашки.

– Это хорошо или плохо?

– Это отвлекает. – Он покосился на нее со значением. – Так я останавливаюсь у первого мотеля?

– Давай…

Невзирая на ее предвзятое отношение ко всякого рода придорожным ночлежкам и харчевням, как она это привыкла называть, мотель «Добрый сон» оказался весьма и весьма приличным местом. Двухэтажный деревянный сруб с впечатанными в бревна пластиковыми окнами. В каждом номере кондиционеры, крохотный, на двадцать посадочных мест, ресторанчик на первом этаже, окнами во двор. И три огромных пса, вяло несущих свою вахту по всему периметру.

До ступенек мотеля «Добрый сон» Юля шла мелкими шажками, вцепившись в локоть Степана так, что тот болезненно захныкал через минуту.

– Ты мне так кости переломаешь, милая.

– Ну, собаки же, Степ! – прошептала она зловеще, боясь даже коситься в их сторону. – Непривязанные!

– Если не привязаны, значит, не представляют опасности, – начал рассуждать логически ее самый умный на свете муж. – Разве стал бы хозяин мотеля так рисковать постояльцами? Нет, конечно. А если они не опасны, то и бояться их нечего, дорогая. Отпусти мою руку, больно же!