Девушка не отшатнулась, даже не вздрогнула и так же прошептала, почти касаясь его губ:

– Изменяю, милый. Я ведь такая ненасытная. – И, отпихнув тушу Ковалева, проскользнула в коридор, коснувшись его плеча своей грудью, отчего Павел вытянулся и, сжав зубы, резко выдохнул.

– Пашка, какого хрена? Может, ты уже начнешь работать? – привел его в себя яростный голос Демона.

– Ты чего опять рычишь? – встряхнулся Ковалев. – Я к тебе по работе и пришел. И, кстати, новости у меня весьма интересные. И они касаются нашей Мани-Мадонны.

Дмитрий плюхнулся в кресло, стараясь скрыть свое состояние.

– Что, еще что-то? Не много ли за один день? Ну, рассказывай.

– Я установил камеры у нее в квартире сегодня с утра.

– Оперативно ты! Когда только успел?

– А я зря хлеб не ем. Но это не главное. Сегодня утром я видел нашу Маню, о чем-то задушевно шептавшуюся со старшим смены охраны. Золотова ему что-то отдала. Я отловил его, как только она ушла, и вытряс из него все. Он, конечно, строил из себя рыцаря и все такое, но я ведь умею убеждать. Так вот, у меня сенсация. У нашей Мани есть тайный поклонник, который шлет ей анонимные письма.

Дмитрий, напрягшийся до этого как пружина, откинулся на спинку кресла.

– Паш, я уж думал, что у тебя правда что-то стоящее. Да у нее сто процентов десятки тайных воздыхателей. Кто-нибудь из них должен был решиться хотя бы на письма, не говоря о большем.

– А сколько из этих поклонников отважились бы влезть в ее квартиру?

– Не понял. Ты о чем? – Дмитрий тут же подобрался.

– Я о том, что вчера Маня нашла на столе в своей кухне розу и записку. Как она туда попала – неизвестно. Так что она всю ночь спала вполглаза и в обнимку с кухонным ножом. Это она рассказала Рамилю. – Ковалев явно наслаждался произведенным эффектом.

– Та-а-ак! Вот значит, почему… А я дурак… Вот, мля, урод! – Дмитрий вцепился в свои волосы, как будто хотел их выдрать.

– Демон, ты о чем?

– Да ни о чем. Самокритикой занимаюсь просто.

– Да брось ты. Ты и самокритика – два взаимоисключающих понятия.

– Да на себя-то посмотри!

– А мы сейчас не обо мне говорим.Так что мы с Маней-то делаем?

– А то, что и собирались. Следим. Теперь у нас для этого есть даже уважительная и почти благородная причина. Мы ее от маньяка, типа, спасаем.

– Ох, доиграемся мы с тобой. Тебе-то ничего: бабуля поорет и простит, а моя задница точно загорится.

– Не боись. Прикрою. Когда я тебя бросал?

– Ну да, никогда. Ладно, пошел я. Кстати, ко мне всячески подбивает клинья Манина подружайка – Светка из аналитического. Упертая баба.

– Так ты соглашайся. Пригласи ее куда-нибудь. Только пусть Маню с собой пойти уболтает. Скажи, что с другом будешь, – воодушевился Дмитрий.

– Слушай, Демон, чего-то я тебя не пойму. Ты что, все же запал на эту Маню или нет?

– Паш, ты меньше думай, а больше действуй. У тебя это всегда прекрасно получалось.

– Значит, запал.

– Иди работай, Паша.

– Да иду. Опять все самое лучшее тебе. И что в тебе бабы находят? Ты же по сравнению со мной урод.

– Помнишь, как тебе Маня сказала: сам себя не похвалишь, целый день как…

– Да иди ты! – и Ковалев громко захлопнул за собой дверь.

Так значит, у Мани есть тайный воздыхатель или, точнее, преследователь. А он думал, что ее круги под глазами – последствия бурной ночи. Почему-то злость на девушку прошла. И даже появилось раскаяние и какое-то беспокойство за нее. Хотя с чего бы? Какое ему дело? Он ведь хочет просто с ней переспать и указать наглой девке ее место, чтоб не зазнавалась. А что с ней дальше будет – разве его это должно волновать? Только почему-то волнует. А-а-а-а, ладно! Гори оно все! Надо перестать думать о ней и начать готовиться к обеду с французами. И Дмитрий снова погрузился в работу.