– Почему ее? – спокойно спросил Фабион, и я с негодованием поняла, что он не удивлен таким ответом. – Саэра Алисандра больна. По-моему, ей было бы чрезвычайно тяжело убить Ималию и уж тем более совладать с молодой, полной сил и здоровья девушкой. Разве не так?

– Она притворяется! – гневно отмахнулся от резонного возражения Фабиона Ирган. – Поверьте, саэр, эта гадюка имеет тысячи личин, чтобы скрыть свою истинную подлую сущность. И потом, вполне вероятно, что ей помогла Катарина. Яблочко от яблони, знаете ли, недалеко падает, и эти две ведьмы вполне стоят друг друга.

– Вот как?

– Да! – забывшись, слишком громко воскликнул Ирган. Фабион шикнул на него, и конюх, опомнившись, продолжил уже тише: – Саэр, вы ведь разговаривали с саэрой Алисандрой сегодня. Неужели не ощутили, какой страшной силой она обладает? В ее глазах нет ничего человеческого. Уверен, ее душу уже давно пожрало какое-нибудь создание нижнего мира и сейчас использует ради развлечения ее тело.

– Другими словами, ты подозреваешь саэру Алисандру в занятиях запрещенной магией и в служении Темному близнецу? – сухо осведомился Фабион. – Понимаешь, насколько это серьезное обвинение?

– Я не подозреваю, я уверен в этом, – упрямо ответил Ирган, хотя в его тоне я уловила некоторые нотки сомнения. – Думаю, и Катарина попала под дурное влияние матери. Несчастная Ималия подозревала неладное и пыталась наставить девчонку на путь истинный, но все зря. Саэре очень сильно не нравилось то, что воспитательница пыталась ей помешать вырастить из Катарины новую верную служительницу Темного близнеца. Утром Алисандра в очередной раз придралась по какому-то пустяку к Ималии. Я лично слышал крики саэры. Видимо, терпение госпожи иссякло, и она решила убить Ималию, дабы та ей больше не мешала.

– А Ельгия? – спросил Фабион. – Чем она досадила саэре?

Ирган замялся. Он остановился рядом с кроватью, поэтому я увидела носки его сапог в тонкой щелке между краем простыни и полом.

– Ельгия беременна, – наконец тихо признался он. – И я боюсь, что Алисандра хочет использовать ее в каком-нибудь отвратительном ритуале. Говорят, ведьмы особенно любят убивать младенцев еще в утробе матери.

– Беременна? – В голосе Фабиона впервые прорезалось что-то напоминающее удивление, в то время как я уже все ногти себе изгрызла, заставляя себя молчать. – От тебя, полагаю?

– Да, – чуть слышно выдохнул Ирган. – Она рассказала мне неделю назад. Я… Я сразу предложил ей взять полный расчет у хозяев и немедленно бежать куда глаза глядят, поскольку понимал, что в этом доме нам оставаться опасно. Точнее – ей. Мне-то что может грозить? Я ведь не девственник, то есть не подхожу для обрядов колдовства. Но Ельгия посмеялась над моими страхами, сказала, что я все придумываю. А еще она не хотела терять доходное место. Все-таки саэр Алоний всегда нам хорошо платил. Моя бедная глупышка Ельгия была уверена, что он не выгонит нас, когда узнает о ребенке, напротив, даст свое благословение и позволит остаться. Но увы… Я думаю, Алисандра ощутила, как растет ребенок в чреве Ельгии. Вы же знаете, какое у ведьм чутье. И в этот же миг участь Ельгии оказалась предрешена. Нет, я верю, что она еще жива, но надолго ли? Поэтому прошу – помогите ей!

– То есть саэр Алоний, по твоему мнению, не в курсе, чем занимаются его жена и дочь? – продолжил расспросы Фабион, проигнорировав последнюю отчаянную просьбу Иргана, полную ужаса и мольбы.

– Да, наверное. – Конюх печально хмыкнул. – Саэр Алоний – хороший человек. Не его вина, что он не разглядел под красивой мордашкой жены ее гнилую душонку. Я не думаю, что он знает, чем она занимается по ночам. Ведьмы прекрасно умеют прятать свои темные делишки.