– Ты будешь смотреть, как она умирает, – в перерывах между собственными криками слышала я.

– Лучше смерть, – произнёс он. Нет, пожалуйста! Кажется, я взмолилась. Наверное, лучше, но не такая дикая, разъедающая боль!

– Медленно. Я буду возвращать её к жизни. Её поимеет каждый мужчина ордена. И снова убивать. И так много раз. А после найду другую, и всё повторится. И опять.

– Я не дам тебе в руки контроль над ней... – на лице призванного выступила испарина, я видела, как он сражается с чем-то внутри себя из последних сил.

– Взять тебя было ошибкой, командир, – Гер уже не скрывался, разглядывал нас совершенно ледяным взглядом. – Но мы ведь оба знаем, что я в любом случае добьюсь своего? Твоё желание желательно, но не необходимо. И мы оба знаем, что твоё тело всё равно её поимеет, правда? Но тогда она будет орать от боли, а не от наслаждения.

– Заткнись. Я всё сделаю, – я ощутила на себе взгляд... никто и никогда так не смотрел, как этот неизвестно откуда взявшийся... неизвестно кто!

– Не плачь, – он склонился надо мной, провёл рукой по щеке, и боль неожиданно отступила. – Сейчас пройдёт.

Снова прикосновение – на груди, животе. Слёзы облегчения, как же приятно!

– То-то, – довольно кивнул Гер.

– У меня условие. Забери отсюда всех своих мудаков.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, – хмурый взгляд окатил моего спасителя.

– Можешь поискать замену. Я не рвусь в твой сучий ритуал.

Вопреки грубым словам, прикосновения оставались мягкими.

Гер ругнулся сквозь стиснутые зубы, оглядел комнату, свечи. Я с ужасом сжалась в ожидании новой боли, но Гер не стал этого делать. Видимо, не был уверен в результате.

– Ладно, – процедил, разворачиваясь. Махнул головой остальным. – Но ты не скажешь ей ни слова. Ни единого слова!

Незнакомец болезненно скривился. Я до безумия желала провести рукой по его щеке, но вместо этого лишь впитывала образ, всматривалась, ощущая жар в груди и внизу живота и холод, сковывающий запястья.

– Спасибо, – улыбнулась.

Он снова болезненно поморщился, видимо, желая ответить, что благодарить не за что. Но избавление от боли было слишком ярким и желанным. Рядом с этим странным мужчиной я впервые за долгое время почувствовала, что есть кто-то, кому не безразлична.

Он продолжал водить ладонями по моему телу, порождая новые, незнакомые ощущения. Погладил грудь, снова невообразимо нежно. Провёл рукой по животу, вызывая прилив сладкой дрожи. Медленно, едва уловимо направил пальцы ниже. Безошибочно нащупал самую горячую точку и сжал. Я застонала, желая утонуть в его ласках и прикосновениях.

А потом из него полилась энергия. Я чувствовала, вбирала её на каком-то незнакомом ранее уровне. Чуть шершавые руки продолжали изучающие движения по всему моему телу, к ним присоединились губы. Мне уже было безразлично, остался ли в комнате хоть кто-то и что будет дальше – жар нежности и страсти, бесконечного влечения заполнял каждую клеточку организма. Его движения были такими осторожными, что одно это вызывало восторг и безудержное желание. Никто и никогда не прикасался ко мне так.

Мой организм начал сходить с ума. Я застонала, выгибаясь, дёргая скованными руками и ногами. С мольбой вглядывалась в его лицо. Казалось, остановись он сейчас, и я просто умру, взорвусь от переполняющей энергии и эмоций.

Его ладонь снова скользнула между ножек, палец обвёл складочки и осторожно углубился в лоно. Постанывая, я искусывала губы, интуитивно разводя ноги шире, желая ощутить в себе ещё больше, всего его! Но вдруг осознала, что никогда не была с мужчиной, что впервые лежу вот так и чувствую такое... И он смотрит, разглядывает всю меня, полностью раздетую.