Зато старый Мих сильно напоминал Ненике сьера Орваса, вот только звездочет почему-то строил из себя городского дурачка. Зачем это ему? Девушка не понимала, но о своих мыслях помалкивала. Вот бы к нему в ученицы попасть! Ведь он столько знает…

Размышляя, Неника одновременно болтала с друзьями. За разговором они не заметили, как покинули гигантскую пещеру, в которой располагался Брейхольм. Только Неника бросила прощальный взгляд в спину удаляющемуся в окружении стайки детей Миху.

Солнце встретило вспышкой света и яростным жаром, все трое мгновенно покрылись потом. Они галопом ринулись к берегу, стремясь побыстрее добраться до пляжных гротов. Днем на солнце долго находиться было нельзя – верная смерть.

Оказавшись в ближайшем гроте, друзья тут же сбросили одежду и погрузились в теплую, как парное молоко, морскую воду.

Убегающая Неника не заметила, что старый Мих оглянулся и тоже проводил ее задумчивым взглядом, пряча в бороде улыбку.

«Скоро твой первый экзамен, девочка… – стучало в голове старика. – Дай тебе Бог его не провалить…»

Вздохнув, он добавил:

«И мне дай Бог этого…»

– Дедушка Мих, а дальше? – потеребил звездочета за рукав балахона какой-то рыжий малец, кажется, сын кожемяки Итхара из седьмой пещеры.

– Дальше? – улыбнулся старик. – А дальше сын князя объявил, в надежде найти Золушку, что девушка, которой подойдет потерянная туфелька, станет его женой…

– Ух ты! – выдохнула Лойка, дочка одного из старшин Морской Стражи. – Княжной…

Мих продолжил рассказывать сказку, на ходу адаптируя ее к местным реалиям. Уже сколько времени он здесь, а все никак не может привыкнуть к этому странному, ни на что не похожему миру. Впрочем, все это не важно – главное сейчас другое. Первичная инициация возможных учеников. Если на сей раз она произойдет, то появится шанс пойти дальше и выше.

Закончив рассказывать, старик сказал, что ему пора, и, не обратив внимания на разочарование детей, поспешил к своей «башне», на самом деле являющейся выдолбленным изнутри пиком, возвышающимся над городом почти на треть версты. Жажда ощутить, как бьется под руками безумная энергия демиурга, ревет байк и гремит металл, становилась все сильнее.

Звездочет вихрем ворвался в свою башню и тут же запечатал вход заклятием, не видным и не постижимым для местных магов. Он безумно захохотал, вырвал из воздуха изломанной формы гитару и взял несколько рифов. Балахон сменился байкерским прикидом – кожей и металлом. Мих завязал бороду узлом, чтобы не мешала, убрал гитару и щелкнул пальцами. Башню наполнил бешеный power, кажется, группы «Харизма», старик давно не помнил, кто именно поет, – главное, чтобы душу рвало на куски.

Рядом медленно проявился из воздуха украшенный черепами и мечами черный байк стремительных очертаний. Звездочет на глазах молодел, превращаясь в парня лет двадцати пяти, однако борода осталась, хоть и стала черной. Мих сверкнул глазами, запрыгнул в седло байка и в одно мгновение оказался высоко в небе, сместив две нити мироздания. Пора было проведать второго возможного ученика, да и поразвлечься не помешает. Под колеса серебристой полосой ложилась возникающая ниоткуда и исчезающая позади звездная дорога.

Мало кто из людей поднимал голову к небу, поскольку почти никто не бывал днем на солнце, слишком опасно. А редкие свидетели растерянно смотрели на тонкую серебристую линию, пересекающую небо в разных направлениях. Иногда до них доносились отголоски дикой музыки, от которой сердце уходило в пятки. Жрецы всех пяти богов что-то невнятно бормотали про знамения, если слышали от прихожан об этом, но им мало кто верил – жители Брайна были не слишком религиозны, предпочитая жить своим умом.