Схожие суждения можно найти и в большой статье видного немецкого политолога Г. Швецера «Смена курса». Он замечает: «Тот факт, что адмирал Рык изменил курс своей подводной лодки и оказался у берегов Японии, мог так и остаться рядовым недоразумением между двумя военными ведомствами, однако в дело, как это часто бывает в истории, вмешался третий фактор – обнищавший народ расчлененного СССР…»

В нашумевшей книжке французского журналиста М. Бавардера «Субмарины истории» мы видим, конечно, несколько беллетризированную, но в целом довольно правдивую картину тех судьбоносных дней: «…Россия сброшена к подножию геополитической пирамиды. Унижена и оскорблена. В обществе, терзаемом комплексом исторической неполноценности, зреет взрыв. Нужен лишь детонатор. И вот подводная лодка адмирала Рыка, этот троянский конь конца второго тысячелетия, появляется у берегов Японии. Появляется как раз в тот момент, когда очередной российский президент ведет там переговоры о продаже острова Сахалин. О, как быстро повернулся флюгер истории! Ультиматум… Тщетные попытки запеленговать сумасшедшую субмарину… Мир, затаивший дыхание в предчувствии атомной катастрофы… И наконец – компьютерная мудрость хозяина Белого дома: „Российский президент мне друг, но Япония дороже!“

Однако, на наш взгляд, самую точную и по-восточному образную оценку случившемуся дал знаменитый китайский поэт и публицист Ван Дзе Вей в своем замечательном романе о бабушке великого Ду Фу. Он написал: «Лучший способ вылечить больного медведя – это попытаться снять с него шкуру».

Что же касается отечественной Рыкианы, то даже самый беглый ее обзор занял бы очень много места. Статьи, брошюры, полновесные монографии, тематические сборники, мемуары уже сегодня составляют целую библиотеку. Поэтому всех интересующихся я отсылаю к коллективному труду отечественных ученых «Легендарный рейд. Биобиблиографический указатель в 3 томах». Думаю, заинтересует читателей и выпущенная недавно в серии «Библиотека поэта» большая антология «Подвиг адмирала Рыка в российской поэзии».

Эти строки недавнего концептуалиста и метаметафориста свидетельствуют о колоссальном сдвиге, происшедшем в сознании нашей творческой интеллигенции под влиянием событий, связанных с именем адмирала Рыка.

Большое видится на расстоянии! И сегодня, когда мы говорим о жизни и деятельности Избавителя Отечества, нам иногда кажется, будто мы знаем о нашем замечательном современнике практически все! Ну и в самом деле, кто же не знает, что Иван Петрович Рык появился на свет в подмосковном городе Люберцы в семье простого токаря-расточника? Рос вежливым, любознательным ребенком и с детства бредил морем… Однако лишь совсем недавно ученые установили, что родился будущий адмирал не в Люберцах, а в Москве, куда его матушка Антонина Марковна Рык (в девичестве Конотопова), будучи на сносях, поехала к подруге за выкройками. Вот, кстати, почему родильный дом № 7 носит теперь имя Избавителя Отечества, а не Грауэрмана, как прежде. И раз уж мы коснулись этой деликатной темы, необходимо прояснить и отмести различные домыслы, блуждающие вокруг родословного древа адмирала. Своеобычная фамилия – Рык – не свидетельствует и не может свидетельствовать о принадлежности предков Избавителя Отечества к лицам русофобской национальности. А свидетельствует эта фамилия лишь о том, что отвага и верность идеалам – родовая черта Ивана Петровича!

Когда был осужден и расстрелян бывший предсовнаркома Рыков, сотни и тысячи встревоженных его однофамильцев метнулись в загсы: кто-то стал Ивановым, кто-то Петровым, кто-то вообще – Осоавиахимовым… И лишь дед адмирала, в душе хохоча над тиранами, попросил вычеркнуть только две последние буквы своей чреватой фамилии. Видный исследователь Фромма и Кафки Григорий Самоедов писал по этому поводу: «Прояви хотя бы каждый третий, каждый пятый, каждый десятый такое же несуетное мужество, какое проявил в то лихое время Кузьма Филиппович Рыков, – и сталинизм рухнул бы сам собой…»