- Нет, нет, я цела. А теперь, прошу Вас отпустить меня, я тороплюсь, - сказала я ему практически в лицо, которое склонилось надо мной и рассматривало с большим удивлением.

Он быстро взял себя в руки и помог мне твердо встать на ноги. Открыл дверь передо мной и жестом пригласил проходить.

- Спасибо, - я, не оборачиваясь, зашла в фойе, у какого-то клерка спросила, где мне найти стражника по имени Родион, и меня проводили до кабинета в конце коридора.

Я постучалась в дверь и, услышав «войдите», открыла её. За большим столом сидел Родион и писал какие-то бумаги. Не поднимая головы, он попросил сесть напротив него и подождать. Я прошла, села на стул и начала рассматривать кабинет. Вполне обычный кабинет, похожий на кабинеты наших полицейских. Правда, я была только в одном из них, когда подавала заявление о краже моего мобильного телефона ещё в универе, но, думаю, что он был вполне типичным. Шкаф для бумаг около входа, два стула у одной стены и лавка - у другой, стол, хозяин кабинета в кожаном кресле за ним и оппонент – напротив. Я от нечего делать, начала разглядывать предметы на столе, и мой взгляд зацепился за рисунок девушки, лежащий сверху стопки листов. Рисунок был не очень качественный, выполненный простым карандашом, и напоминал мне кого-то. Я поправила платок, который стал мне уже привычным, посмотрела на свои ногти, на которых нанесённый гель-лак уже заметно отрос, и подняла голову на Родиона.

Он уже отложил перо и внимательно смотрел на меня.

- Вы, Настя, очень красивая девушка, с живым и запоминающимся лицом. Такое трудно нарисовать, тем более со слов, - он взял рисунок и показал его мне.

Я сначала с трудом поняла, зачем он мне его показывает, а потом по мере того, как рассматривала его, начала узнавать некоторые детали, изображенные на нём. Фасон платья был точно мне знаком, хотя серебристую полоску под грудью художник изобразил совершенно не похоже. Но сам факт её наличия заставил меня присмотреться к лицу изображенной незнакомки. Если отбросить изменённые пропорции и черты, то с большой натяжкой можно было бы предположить, что пытались нарисовать меня. Я даже немного подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть.

- Это кто? – пытаясь не волноваться, спросила я.

- Это - прекрасная незнакомка, которую уже больше недели ищет наш виконт Воронский, сын графа Петра Воронского. Знаете такого?

Я удивилась и помотала головой, причём не только тому, знаю ли я графа, но и тому, что он назвал девушку на портрете «прекрасной незнакомкой». Я бы с большим натягом отнесла её к симпатичным.

- Надеюсь, Вы меня позвали сюда не для того, чтобы обсуждать знакомых графа и его сыновей? – спросила я, глядя ему в глаза.

- Нет, не для того, - ответил он, не отводя от меня глаз.

Я решила уйти от темы графских сынков и задала вопрос сама:

- Так что мне надо Вам рассказать по поводу вчерашнего происшествия? Говорю сразу, что писать по-вашему я не умею, поэтому записывайте, если требуется, сами, я подпишу.

Родион отложил рисунок и сложил на столе руки.

- Хорошо, Настя, тогда начнём с самого начала, - сказал он серьёзно, - фамилия, имя, как звали отца, где родилась и когда.

И тут меня накрыло понимание того, что я не знаю, какое здесь летоисчисление. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я была в ступоре. Сергей просил врать поменьше, поэтому я решила всё выложить, как есть, тем более, что он пока не собирался записывать.

- Я – Анастасия Волкова, отца зовут Алексей, родилась в Норидии, в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году.