– Господи, причём тут мой костюм?! – вышел из себя прокурор. – Его шил портной!

– Но вы только сейчас уверяли: логичнее предположить, что вы сами сшили костюм, раз вы им пользуетесь! Странно лишь, что не украсили лацканы алыми сердечками...

– Господи, с чего бы украшать деловой костюм фривольными рисунками? – вздохнул прокурор, окончательно потерявший нить диалога и страшно раздражённый непрекращающимся смехом зрителей процесса.

– Но вас же не удивило, что кто-то украсил орнаментом из романтичных сердечек орудие убийства!

– Достаточно, адвокат, аналогия с костюмом исчерпана! – прорычал Брэд Кэмпбелл, пока серафим устало тёр свой высокий лоб кончиком белого крыла. – Обвинение уже высказало свою точку зрения, и суд желает выслушать окончательное заключение по делу от стороны защиты!

– Мнение защиты таково: всё преступление тщательно кем-то спланировано и продумано до мелочей. Брин Стоун убедили в том, что артефакт «Верность инкуба» существует – бедная девочка стала лёгкой жертвой для такого обмана. Её уговорили использовать уникальный шанс раз и навсегда разрешить все беды её личной жизни. Несчастная поверила в чудо и явилась к возлюбленному с артефактом в руках, твёрдо намереваясь направить любимого на праведный путь верности. Однако «чудо» сработало не так, как ею ожидалось. Убедившись, что инкуб не подаёт признаков жизни, Брин запаниковала и понеслась бегом... куда? Зачем? Очевидно, что на запланированную встречу с тем, кто дал ей артефакт – она намеревалась требовать объяснений, ещё надеясь, что возлюбленный оживёт и будет хранить ей верность. Однако в хижине никого не оказалось, и тут Брин окончательно осознала, что её вынудили убить любимого мужчину. В этот момент она звонит в полицию и кричит: «Она убила его!» имея в виду ту, что дала ей артефакт.

Собственно, в том, что касается поступков моей подзащитной, история ясна. Сложнее понять то, что происходило в спальне инкуба после её панического бегства. С одной стороны, из спальни исчезли две вещи: артефакт с тела инкуба и часть сломанной статуэтки. С другой стороны, вместо них неизвестно откуда появились две другие вещи: платок, которым кто-то осторожно наполовину стёр отпечатки пальцев, так чтобы оставить идентифицируемые следы, и нож. Рискну предположить, что платком обмотали рукоять ножа, вонзая его в грудь убитого, чтобы на ней не осталось отпечатков третьего лица и полицейские не усомнились бы, что в спальне не было никого, кроме Брин и Харриса. Обратите внимание, что в сумочке Брин при аресте имелся один платок, а зачем женщине два одинаковых платка в малюсенькой сумочке? Второй платок был утерян у калитки не Брин Стоун, а тем, кто вонзил нож в грудь инкуба – поэтому моя клиентка в опыте доктора Хэлла никак не отреагировала ни на нож, ни на платок. Это третье лицо спугнула и вынудила бежать из дома инкуба я, поскольку прибыла раньше полиции – раньше, чем рассчитывал неизвестный. Впопыхах уронив платок, он пробовал вернуться за ним – и увидел, что я нашла утерянное и сунула в карман своих джинс. Сведения об обыске в моём доме в Атланте имеются в материалах дела – неизвестный желал вернуть себе платок. Зачем? Ещё одна тайна, покрытая мраком, в этом запутанном непростом деле.

Вэл села. Судейский стол окутался заглушающей звуки дымкой – служители Фемиды желали посовещаться без лишних ушей. Удобно быть судьёй: как и стражникам, им дозволялось пользоваться в здании суда личной магией и амулетами.

.

Совещание вышло продолжительным – прокурор успел несколько раз нервно переложить папки на столе, а Тони – сжевать три пирожка и допить чай из термоса: на личного помощника Вэл всегда нападал зверский аппетит во время тревожных ожиданий судейского вердикта. В зале тоже царила мёртвая тишина, обвиняемая смотрела в одну точку прямо перед собой, окончательно отрешившись от реальности. Наконец дымка рассеялась, и серафим встал, внушительно расправил белоснежные крылья и с расстановкой заговорил: