– Мне следовало продать его раньше. А неудачи Лаутона происходят из-за того, что у него нет достаточной суммы наличных денег, которая служила бы солидной базой для его предприятий.

– Сорок тысяч долларов ты считаешь недостаточным капиталом? – прорычала Марта. – Ну а я убеждена в том, что если бы твой капитал был больше, то он сумел бы спустить еще больше! Не знаю, как воспримет все это Марджи. Ты ведь обещала дать ей пять тысяч долларов из денег, которые получишь за свой остров. Она выходит замуж за демобилизованного солдата, и они хотели откупить бакалейную лавку у ее владельца. Все бумаги, необходимые для этой покупки, уже подписаны…

– Знаю, – слабым голосом ответила Джейн, – но пока тебе незачем беспокоиться, Марта. Я надеюсь, что никто не сможет помешать мне продать свою собственность.

– Почему ты так думаешь?

– Лаутон сказал, что переговоры почти закончены и он рассчитывает на окончательное заключение сделки в течение одного-двух ближайших дней.

В эту минуту щелкнул ключ в замке входной двери. Марта быстро проговорила:

– Это идет Марджи.

– Не следует ничего говорить ей пока, – предостерегла Джейн.

– Нет, нужно немедленно сказать ей обо всем.

– Но я, право, не могу еще сказать что-нибудь определенное, – жалобно произнесла Джейн и сделала торопливый глоток из своего стакана.

Дверь открылась, и вошедшая Марджори Стенхоп общим поклоном приветствовала мать и тетку. Затем она спросила:

– О чем именно вы не хотите говорить со мной?

Ей был двадцать один год, но она не была привлекательна. Желтоватый цвет лица, волосы, которые повисали унылыми сосульками, если она раз в неделю не завивала их в парикмахерской. Большие темные глаза были бы красивы, если бы в них чувствовалась какая-то жизнь. Отсутствие живости и непосредственности делали невыразительными лицо и глаза.

Марта рассказывала, что ее дочь часто сидит, вперившись глазами в одну точку, и никто не в состоянии понять, о чем она думает.

– Итак, – повторила Марджи, направляясь к платяному шкафу, – что именно вы хотите скрыть от меня?

Она скинула с плеч легкое пальто из твида и принюхалась к воздуху.

– Кто это здесь пьет алкогольные напитки?

– Мы обе выпили немножко, – ответила ее мать, – бренди стоит на столе, налей и себе.

Марджи сняла шляпу, кончиками пальцев пригладила волосы и налила в стакан бренди.

– В чем дело? – снова спросила она, поднимая к свету свой стакан.

– У тети Джейн финансовые неприятности, – ответила Марта.

– Лаутон? – попыталась угадать Марджи.

– Нет, неприятности из-за сданной ею в аренду нефтеносной земли на острове. Это может помешать продаже острова.

Марджи собралась было выпить бренди, но, услышав эти слова, застыла в неподвижности. Поставила стакан обратно на стол, не глядя ни на мать, ни на тетку. После минуты напряженного молчания она проговорила:

– Ясно. Продолжайте!

Быстро заговорила Джейн Келлер:

– Тебя это не затронет, Марджи. Все наладится, это чисто техническая неувязка. Я и сама не знаю, может ли это повлиять на продажу острова. Лаутон считает, что все дело будет закончено в ближайшие один-два дня.

Марджи не обратила внимания на успокаивающие слова Джейн и бросила ей через плечо:

– Похоже, что я не получу обещанных денег. Нужно сказать об этом Фрэнку.

Марта и Джейн заговорили одновременно.

– Тебе вовсе не следует этого делать! – сказала Джейн довольно резко.

– Дело далеко не так серьезно, дорогая, – произнесла Марта, утешая дочь.

Марджи взглянула на мать:

– Не так серьезно? Послушай, Фрэнк Бомэр – демобилизованный солдат с оторванной ногой. Но он горд и не хочет получать милостыню. Он хочет иметь собственное дело, которое дало бы ему возможность прокормить себя и жену. Иначе он на мне и не женится. Мы уже подписали все бумаги, необходимые для покупки бакалейной лавки, и Фрэнк уже внес в виде аванса свои последние две тысячи долларов. На следующей неделе мы должны внести остальную сумму. Свадьба назначена на субботу. Однако все зависит от денег, обещанных мне тетей Джейн. Я не просила у нее денег, она сама предложила их мне. Теперь предположим, что мы этих денег не получим. Мы потеряем лавку, а также аванс в две тысячи долларов. Как на это посмотрит Фрэнк? Вы обе, видимо, не понимаете психологии человека, который в течение нескольких мгновений из здорового, молодого, цветущего мужчины превратился в калеку. Вы не понимаете, каково солдату, который вернулся на родину, которую он защищал, и убедился, что никого здесь не трогает и не интересует его искалеченная жизнь.