– И что случилось дальше? – спросил Перри Мейсон.

– Марджори Клун признали самой красивой из конкурсанток или кандидаток, или как там их следует называть. Пэттон организовал ей пышные проводы. На банкете секретарь Торговой палаты вручил ей контракт. Она подписала его чернильной ручкой, которую поместили в стеклянную коробочку. И она по решению Торговой палаты должна храниться в здании муниципалитета. Теперь Кловердейл будет нанесен на все карты, и о городе узнают все. Ведь именно там родилась крупнейшая киноактриса во всей киноиндустрии, самая красивая девушка Америки. Пэттон купил билеты в купе первого класса. Марджи к вагону провожали полторы тысячи ликующих горожан. Купе было завалено цветами. На платформе играл оркестр. Наконец поезд тронулся с места.

Брэдбери сделал паузу, потом добавил таким голосом, будто выступал на сцене:

– Больше про Марджори никто никогда не слышал.

– Вы считаете, что ее похитили? – уточнил Мейсон.

– Нет. Ее обманули, и гордость не позволяет ей вернуться. Она уезжала из Кловердейла, чтобы стать одной из самых известных киноактрис. Ей не хватает смелости вернуться и признать, что она стала жертвой законного обмана.

– Что вы имеете в виду под «законным обманом»?

– То, что придраться не к чему. Никто не сообщал заведомо ложных сведений, не вводил умышленно в заблуждение. Окружному прокурору не за что зацепиться. Нет оснований для возбуждения дела. Он письменно обратился в кинокомпанию; они ответили, что на самом деле искали такую актрису и уполномочили Пэттона, мнению которого доверяют, на поиски такой актрисы. Марджори Клун приходила в их студию, проработала два дня. Они на самом деле начали снимать фильм, но потом решили отказаться от этого проекта, в частности потому, что камера не любит мисс Клун. В общем, оказалось, что она им не подходит.

– Контракт был на съемки в одном фильме? – спросил Перри Мейсон.

– В трех, но в зависимости от успешного завершения съемок первого фильма.

– И в договоре было указано название первого фильма, и ничто не могло остановить кинокомпанию от прекращения производства этого фильма, включая изменение названия и приглашение другой актрисы для съемки в том же фильме? – уточнил адвокат.

– Вы все поняли правильно, – кивнул Брэдбери.

– Что вы хотите от меня?

– Я хочу посадить Фрэнка Пэттона в тюрьму, – ответил Брэдбери. – Я думаю, что он консультировался у очень умного и ловкого адвоката. И потому я тоже хочу совет не менее умного и ловкого адвоката. Я хочу найти Пэттона. Я хочу найти Марджори Клун. Я хочу заставить его выплатить компенсацию Марджори Клун и признаться в злом умысле – намерении обмануть, умышленном мошенничестве.

– Зачем вам это?

– Потому что в таком случае окружной прокурор у вас в городе возбудит дело против кинокомпании, а прокурор в Кловердейле возбудит дело против Пэттона. Но они говорят, что вначале нужно доказать намерение, причем так, чтобы не осталось никаких оснований для сомнения. Это запутанное дело. Если Пэттон станет говорить о честных намерениях, о том, что добросовестно выполнял порученную работу, то они не смогут его осудить. Им нужно от него какое-то признание.

– Тогда почему они его сами не получат? – не понял Мейсон.

– По каким-то причинам прокурор в Кловердейле просто не хочет заниматься этим делом, – пояснил Брэдбери. – Окружной прокурор у вас в городе заявляет, что не собирается копаться в грязном белье Кловердейла, а если я хочу, чтобы у вас в прокуратуре завели дело на Пэттона, он может что-то предпринять, но не станет тратить окружной бюджет и рабочее время на то, чтобы таскать каштаны из огня для Кловердейла. Деньги забрали у жителей Кловердейла и все действие происходило именно там.