Предпочитая не спорить, продавцы начали неторопливо опустошать стойки и корзины.

– Эй, а где же деньги? – обиженно взвыл индивидуум в маске боевого киборга, взглянув в послушно открытый ящик для выручки.

– А что вы хотите: утро, да еще и начало недели, – невозмутимо пояснила кассирша, складывая на груди ложноножки.

– Ладно, тогда набиваем мешки шмотьем и сматываемся! – распорядился другой, чей панцирь был сверху донизу разрисован устрашающим граффити.

– Вон тот не берите, там мусор, уборщица не успела забрать. А костюмы из этой секции я бы на вашем месте вообще не трогал…

– Не учи ученого! – рявкнул грабитель в шляпе Пепсиколового Джо, срываясь на щенячий визг. – И чтобы никто даже не шевельнулся, пока не уйдем. А то мы создания рискованные, нас лучше не сердить!

Великолепный монолог прервало появление хранителей порядка. Некоторое время те молча наблюдали за происходящим, а затем внесли свои коррективы:

– Лапы вверх или у кого там что есть! А ты, длинный, медленно положи на пол свою игрушку. И осторожненько, а не то со страху плеснешь себе кислотой на штаны и прижжешь что-нибудь нужное. А теперь так же плавно сняли карнавальные пленки с физиомордий, я хочу посмотреть на ваши честные лица. Так я и думал: маменькины сынки и дочки решили поиграть в крутышек.

– Да, мы только играли, – проблеял недавний предводитель, вместе с устрашающей маской и водяным пистолетом растерявший весь свой кураж. –Мы бы потом все вернули назад…

– А это вы инспектору по заботе объясните. Шагом марш к выходу. И чтобы без глупостей!

…– И что делать с этими имбецилами, да еще в конце дежурства? Денег не взяли, дыра в прилавке – всего лишь мелкое нарушение порядка. Если бы не мешки с одеждой, коленом под зад и с глаз долой. А тут ничего не поделаешь – материальные доказательства.

– Дай хоть взглянуть… Да, шикарные одежки, на наше жалование таких не купишь.

– Гляди, да они старее некуда.

– Быть не может, в таких лавочках старья не держат.

– Кричащие квазары, они подыхают! Ох ты, рассыпаются на атомы!

В самом деле шикарные костюмы, бурнусы и смокинги стремительно выцветали, истончались, распадались на отдельные волокна и в конце концов превратились в горсть мелкодисперстной пыли. На глазах изумленных хранителей порядка улики прекратили свое существование.

– Ваше счастье, ребятки, что вы ограбили распродажу, – объявил старший дежурный, открывая загородку, по традиции называющуюся «загон для обезьян». – Короче, всем к… маме и попробуйте хоть когда-нибудь попасться мне на глаза. Увидите, что я могу быть и не таким добрым.

Низенький коротконогий толстяк стремительно взбежал на пятнадцатый этаж административного корпуса, проигнорировав киберандролифт, приглашающее распахнувший дверцы. Темно-бордовый коврик из мелкоячеистой резины, высунувшийся, было, навстречу посетителю наподобие громадного языка, обиженно спрятался. Дверцы из синтетического бронехрусталя сомкнулись со звуком, напоминающим клацанье зубов, на панели управления загорелась надпись: «ну и катись, не больно-то и надо было».

Но у Гельмута Хамстера, отвечающего начальника одела сбыта, были дела посерьезнее, чем выяснять отношения с лифтом. Лицо его, в котором офисные шутники усматривали поразительное сходство с «пятой точкой опоры» гуманоида, занятого умственным трудом, теперь напоминало маску завсегдатая триллер-дискотеки. Во всяком случае, застывшая гримаса ужаса прекрасно вписалась бы в концепцию подобного заведения.

Позабыв о внутрикорпоративном этикете, толстяк влетел в приемную Мидл-Босса. В два прыжка он преодолел расстояние до двери, обитой золотым мехом и безо всякого почтения схватился за ручку двери, причем всеми пятью пальцами, а не двумя крайними, положенными по этикету.