Перри Мейсон добрался до зала заседаний двадцать третьего отделения Высшего суда как раз тогда, когда судья Мервин Спенсер Кадвелл выходил из своего кабинета.

Бейлиф постучал молоточком.

– Встать! Суд идет! – крикнул он.

Мейсон воспользовался возникшим в этот момент движением, чтобы проскочить по центральному проходу до четвертого ряда от конца.

Бейлиф призвал всех к порядку. Судья Кадвелл сел. Бейлиф опять стукнул молоточком. Зрители опустились на свои места. Мейсон осторожно протиснулся перед двумя женщинами.

Более молодая ловко убрала два пальто, лежавших на соседнем кресле. Мейсон сел и украдкой взглянул на нее.

Обе женщины смотрели прямо и, очевидно, не обращали на адвоката никакого внимания.

– Слушается дело по обвинению Теодора Балфура, – объявил судья Кадвелл. – Присяжные на месте, и обвиняемый находится в зале суда. Обвинение готово?

– Обвинение готово, ваша честь.

– Начинайте.

– В месте дачи свидетельских показаний находится свидетель Джордж Демпстер, – сказал обвинитель.

– Да, – подтвердил судья Кадвелл. – Мистер Демпстер, вернитесь, пожалуйста, в место дачи свидетельских показаний.

Джордж Демпстер, коренастый, медленно передвигающийся тридцатилетний мужчина, занял свидетельскую ложу.

– Вчера вы давали показания о том, что обнаружили кусочки стекла рядом с трупом на автомагистрали? – начал допрос обвинитель.

– Все правильно. Да, сэр.

– А у вас была возможность обследовать фары автомобиля, который вы нашли в гараже дома Балфуров?

– Да, сэр.

– В каком состоянии находились фары?

– Правая передняя оказалась разбита.

– В какое время вы ее осматривали?

– Примерно в семь пятнадцать утра двадцатого числа текущего месяца.

– Вы спрашивали у кого-нибудь разрешения осмотреть машину?

– Нет, сэр, про машину мы ничего не спрашивали.

– Почему?

– Мы хотели провести проверку перед тем, как выступить с какими-либо обвинениями.

– Итак, что вы сделали?

– Мы отправились к дому Балфура. В задней части находится гараж, рассчитанный на четыре машины. Из самого дома не подавалось никаких признаков жизни, но в квартире, расположенной над гаражом, кто-то двигался. Когда мы подъехали, этот человек выглянул в окно и спустился по лестнице. Он представился слугой, живущим над гаражом. Мы сказали ему, что мы из полиции и хотели бы осмотреть гараж, потому что ищем доказательства совершения преступления. Я спросил, не возражает ли он. Он ответил, что, конечно, нет, открыл гараж, и мы вошли.

– Теперь я хотел бы обратить ваше внимание на определенную машину с номерным знаком GMB шестьсот шестьдесят пять. Вы обнаружили на ней что-нибудь необычное?

– Да, сэр.

– И что вы обнаружили?

– Я увидел, что передняя фара разбита, на правом крыле имеется небольшая вмятина, а на бампере – несколько капель крови.

– Что вы сделали потом?

– Я заявил слуге, что нам придется изъять эту машину и нам хотелось бы допросить человека, который на ней ездил. Я спросил у слуги, кому она принадлежит, он сообщил, что мистеру Гатри Балфуру, но ею пользовался племянник мистера Балфура, Тед Балфур…

– Я возражаю, – встал со своего места адвокат защиты. – Это показания с чужих слов. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

– Возражение принимается, – постановил судья Кадвелл. – Обвинению известно, что доказательства подобного рода представлять запрещено.

– Простите, ваша честь, – сказал обвинитель. – Я уже сам собирался попросить исключить из протокола последние слова свидетеля. Мы не собирались таким образом доказывать, кто вел машину. Свидетелю следует это понимать.