Помнится, я даже смотрел немецкий фильм на эту тему: сладкая парочка попадает в руки к таким вот дельцам и едва не расстается со всеми своими жизненно необходимыми органами, а заодно и с самой жизнью. Естественно, в итоге эти двое одолели всех злодеев, а криминальных медиков привлекли к уголовной ответственности. Но в реальной жизни подобные сюжеты практически невозможны.

Я внимательно смотрел на свою гостью, ожидая продолжения рассказа. Несколько секунд стояла тишина.

– У меня был парень, друг, – наконец произнесла Кристина, задумчиво глядя все на того же шмеля. – Его звали Игорь. Мы жили вместе и были счастливы. Все началось однажды ночью, когда он проснулся оттого, что внезапно почувствовал страшную боль. Мы подумали, что у него приступ аппендицита или что-нибудь в этом роде и вызвали «Скорую».

Она хрустнула пальцами, и я обратил внимания, какие они у нее длинные и тонкие – как у пианистки.

– Все было очень просто: ночной вызов «Скорой», клиника, подготовка к операции… Я устроилась в холле, ожидая, когда все завершится и можно будет отправляться домой спать. Я и сама не заметила, как уснула. Проснулась оттого, что меня трясет за плечо медсестра. Она-то и проводила меня в кабинет того молодого хирурга… Или лучше сразу назвать его дьяволом?

Кристина неожиданно перевела взгляд на меня – полный отчаяния и решимости, взгляд бессильной злости.

– Порою очень непросто понять, что за человек тебе встретился. У некоторых такое милое лицо, можно даже сказать, красивое, но чуть узнаешь человека поближе, как тут же понимаешь: он…

Она нервно щелкнула пальцами, подыскивая подходящее слово, словно от того зависели судьбы мира.

– Нехороший человек, – осторожно вставил я. – Преступник, и этим все сказано. Ведь так?

Она мотнула головой, сжав кулачки.

– Да – преступник. Самый настоящий преступник. И этот врач был именно таким. Он начал говорить в общем и целом – что жизнь дорожает и сегодня просто невозможно сделать операцию совершенно бесплатно…

Она горько усмехнулась:

– Между тем он сообщил мне, что у Игоря вовсе не аппендицит, а нечто более серьезное – к сожалению, я не слишком во всем этом разбираюсь и не запомнила название, поняла только, что это нечто опасное. А он все говорил о немалой стоимости операции, о том, что у ведущих хирургов этой клиники просто смешные зарплаты… И так далее и тому подобное. У меня даже голова заболела слушать его речи. Самое же главное – я никак не могла понять, к чему он клонит. А вы… То есть… ты понимаешь?

Я кивнул:

– Понятно – парень намекал тебе на необходимость взятки в твердой валюте. Для того чтобы успешно провести операцию.

Она отчаянно мотнула головой:

– Все было не так! Я ведь сразу ему сказала, что у нас очень скромный доход, можно сказать, мы – практически нищие. И все-таки врач продолжал говорить… И я поняла, что он недоговаривает всего, и постепенно мне становилось не по себе. Но – отчего? Хирург был молодой и вполне симпатичный, с такой доброжелательной улыбкой. Но то, что он говорил, меня почему-то сильно нервировало.

Она облизала пересохшие губы.

– Он все повторял: деньги, деньги… А я все сильнее ощущала страх. На всякий случай я снова повторила, что мы с Игорем не можем заплатить за операцию, иначе сразу обратились бы в частную клинику, и что в государственной больнице все операции обязаны делать бесплатно. Ведь, в конце концов, мы предоставили страховой полис!.. И вот тогда этот врач неожиданно рассмеялся. Слышал бы кто его ужасный смех! Моментально исчезло милое, приятное лицо и появилось нечто новое…