– …Добрынин! Щиты! Опять! Шефу пожалуюсь!

Директор ООО «Добрыня» раньше работал у нас в департаменте. Он привычно делает вид, что страшно пугается, и заверяет, что понял, принял, осознал, а документы по щитам уже сданы в канцелярию. Я знаю, что сроков он обычно не нарушает, просто есть в его команде один активный изобретатель, который вечно мудрит то со щитами, то с оберегами, в итоге характеристики снаряжения сдают в самый последний момент. Но мероприятие грядёт слишком масштабное, чтоб спускать даже мелкие огрехи.

Турниры для драконоборцев вообще не обязательны к посещению. Основной заработок идёт именно с охот, а что касается престижа – на подготовку куча времени и денег тратится, и не факт, что доберёшься до призов. Но турниры всё же проводятся, и многие из них спонсируются государством, которому важно привлекать в профессию новых людей – и ради кристаллов, и ради договора с элементалями.

Конкретно этот, мартовский, больше чем наполовину организован на бюджетные деньги. Конечно, привлекли и спонсоров, но основную организационную работу делим мы и областное Министерство спорта. Поэтому у меня на столе лежит отдельная стопка всякого бумажного, что требует проверки и подписи шефа, а папки с заявками громоздятся уже на всех стульях и тумбочках.

И конечно, песец не приходит один. Сегодня с утра внезапно активизировался наш министерский архив и заявил, что вот на этой неделе я, так и быть, могу сдать подшивки старых лицензионных дел – тех самых, на которые я им полгода назад жаловалась, мол, не влезают в шкаф и сыплются на голову с антресолей. С одной стороны, новость замечательная, с другой – всё должно быть подшито, страницы пронумерованы, описи составлены, а кто этим будет заниматься, спрашивается, когда турнир на носу?..

Вообще половину того, что я сейчас делаю, должен делать Сашка, но шеф услал его с поручением, связанным с той самой не то работой, не то учёбой, – вроде бы это тоже касается подготовки к турниру. Я бы предпочла, чтоб он был тут и помогал мне, а не каким-то там левым людям…

Но хотеть, как говорится, не вредно.

За час до обеда выползаю из бумажных завалов в коридор проветрить мозг и выпить кофе. За окном сыплется мокрый липкий снег, на парковке снова месиво из песка и ледяного крошева, на подоконнике печально доживают чьи-то жёлтые тюльпаны, оставшиеся с Восьмого марта. Сегодня уже четырнадцатое, до турнира ровно неделя – и как, интересно, эти несчастные драконоборцы будут отлавливать этого несчастного феникса по такой погоде?

– А-а-а, Катенька! – дребезжит за спиной знакомый голос, и я невесело кривлю губы, прежде чем обернуться.

В последнее время, стоит мне выйти из кабинета не по важному делу, рядом непременно материализуется Кощеев. Улыбается, сыплет комплиментами, интересуется здоровьем, заглядывает в лицо, а я всякий раз отрицательно качаю головой, потому что учёбой так и не озаботилась. Он в ответ огорчённо цокает языком, а в последний раз глянул так, что чуть сердце в пятки не ушло, – показалось, что вместо глаз у него две тёмные глубокие пещеры, и сквозняком оттуда тянет, и будто кто-то жуткий ворочается на дне, брр. Взгляд я выдержала, но это было ещё одной причиной, по которой вчера я не стала спорить с Сашкой.

И да, сегодня мне есть чем порадовать Особый отдел.

Кощеев долго листает буклет курсов, мнёт уголки, а под конец даже обнюхивает.

– Нет, – говорит он негромко. – Вот так с ходу ничего подозрительного за этой Северцевой я не вспомню и не почую. Но проверю, если тебе так спокойнее. – Я благодарно киваю, он ухмыляется и повышает голос: – А ты смотри, учись хорошо, это я тоже проверять стану!