– Алик, а ты помнишь, я тебе рассказывал – в Кишиневе в восемьдесят девятом году плакат видел: «Утопим евреев в русской крови»?

– Ну?

– Гну… Рассольчику бы сейчас.

– Перебрал? – в голосе Алика проклюнулись искренняя забота и участие. Что такое похмельный синдром, он, ныне «подшитый», еще очень хорошо помнил.

– Не то слово. Вчера вдруг все так надоело, долбись оно…

– Так слышь, Саныч, я что звоню – пошли сегодня вечером в баню? Как раз взбодришься, омоешься. Пивка возьмем в «Березке».

– А кто будет?

– Да так, человек пять. Наших.

– А девушки?

– Что – надо? – В возникшей паузе зашелестела мембрана телефонной трубки. – Сделаем.

– Ох, брат… Что-то тут не то. Раньше ты вроде по баням не шастал?

– Какой русский не любит быстрой езды? И какой еврей не любит русскую парную?

– Ладно, давай я адрес запишу… Во сколько, говоришь?

В формировании, становлении самой преступной деятельности и зачастую в прекращении существования любой банды рэкетиров баня играет исключительно важную роль. Здесь, как правило, встречаются отцы-основатели, сюда приводят «новобранцев»: в сауне легко оценить рельеф мускулатуры и боевые качества только что освободившегося из лагеря спортсмена или просто земляка, при необходимости – сразу же проверить его кровью, повязать «криминалом». Проводятся и переговоры «на высшем уровне» – под простыней не спрячешь диктофон или пистолет. В периоды досуга – а они случаются и в беспокойной «ракетной» жизни – именно от бань с ревом срываются с места «восьмерки» и «девятки» с мрачно-возбужденными «быками», чтоб, объехав пару-тройку интуристских кабаков, вернуться с бледными от страха, хлюпающими носами «путанами» – а уж здесь с ними вытворяют такое непотребство… Естественно, это не секрет и для соответствующих служб милиции – зачастую боевой путь «бригад» и даже целых «команд» обрывается прямо в их «семейном» физкультурно-оздоровительном комплексе.

Искушенный человек, попав в «штабную» баню, практически безошибочно определит статус «бригадира» в иерархии преступного мира, стиль его «команды», особенности национального и спортивного состава, пожалуй, даже – приблизительный период массовой «посадки» посещающих эту кузницу здоровья бойцов. Значительная прослойка высококлассных спортсменов, талантливых массажистов, отменно оплачиваемых врачей… Организованная преступность заботится о своих кадрах лучше, чем Министерство внутренних дел – о своих.

В свое время, утверждаясь на Морском вокзале, Виноградов тщательно изучил «банную» географию города. Вотчины Тамарина, Старышева, Феклистова, Султана, других патриархов рэкета – кое-где он побывал лично, кое-где – пользуясь глазами и ушами «своих» вокзальных проституток. Значительно реже делились информацией коллеги – на этом профессиональном уровне служебная этика не позволяла даже соседу по кабинету сообщать ничего, что могло бы поставить под удар «источник», приобретенный в преступной среде. Сам оперативник в принципе ничем не рисковал – но тот, кто на него работал… Смерть информатора была неизбежной и редко – быстрой. «Мы в ответе за тех, кого приручили», – любил декларировать в беседах с молодыми сыщиками Виноградов.

Адрес физкультурно-оздоровительного комплекса «Макаби» в криминальном плане Виноградову ничего не говорил. Придерживая на плече симпатичную спортивную сумку с банными принадлежностями и коробкой изумительного «липтоновского» чая, он шел просто отдохнуть, сбросить напряжение – физическое в ледяном бассейне и моральное – в пустопорожнем и веселом трепе с Аликом Фридманом и его приятелями.