Его прервал чей-то голос:

– Привет всем! Как будто я немного опоздал.

– А вот и Хауэл, – облегченно вздохнула Корлис Кеннер.

Мейсон внимательно посмотрел на кареглазого, загорелого человека лет тридцати пяти, который входил в салон легкой, пружинящей походкой, непринужденно и в полной уверенности, что ему всегда все рады.

– Теперь можно продолжать, – сказала Корлис.

– Как известно репортерам, да и многим из присутствующих, – начал Олни, – сделано заявление, что эта картина – подделка.

– О боже! – воскликнул Хауэл.

– В подлинности этой картины не может быть никаких сомнений, – заявил Рэнкин. – Ни одному художнику не удавалось так ярко…

– Ну подождите, – прервал его Олни. – Я все-таки хочу сначала предложить коктейли. А теперь идите сюда. Давайте снимемся на фоне картины. Вам нужны фотографии, и вы их получите. Холлистер, проходите. Рэнкин, сюда, и Корлис. И конечно, Хауэл.

– Меня не надо, – возразил Холлистер. – Не хочу быть обвиненным в том, что оказываю влияние на суд через прессу. Думаю, мне не следует быть на этой фотографии, а что касается Хауэла…

– Хауэл – величайший специалист в этом виде искусства, – прервал его Олни. – Я рад, что он здесь.

Тут опять вмешался кто-то из репортеров:

– Хорошо, вставайте перед картиной. Не смотрите в объектив. Держитесь непринужденно. Смотрите на картину. Только не надо поворачиваться затылком в объектив. Лучше встаньте в профиль.

Фотографы быстро организовали группу. Щелчки затворов, вспышки.

– Хорошо, все в порядке. А теперь – продолжение истории.

– Итак, – наконец получил возможность договорить Олни, – Коллин М. Дюрант, самозваный эксперт и агент по продаже картин, набрался наглости усомниться в подлинности этого полотна. Если верить ему, то это – ненастоящий Фети.

– Боже правый! – не удержалась Корлис Кеннер. – Не могу представить, чтобы кто-то, хоть что-нибудь смыслящий в искусстве, мог такое утверждать.

– А теперь давайте послушаем мистера Хауэла, – предложил Олни.

Его прервал Холлистер:

– У нас здесь два эксперта. Если их сфотографировать вместе, то обоим придется выступать в суде. Иначе создастся впечатление, что один из свидетелей не хочет давать показания.

– Никто не собирается капитулировать, – рассмеялся Хауэл. – Нет необходимости тщательно исследовать полотно, чтобы сказать, кто это сделал. Я думаю, любой стоящий эксперт в стране оценит эту работу на уровне музейного экспоната, назовет имя художника и год создания. Картина написана между 1933 и 1935 годами, в тот период, когда Фети начинал открывать для себя новую технику. И поживи он подольше, еще не ясно, какой могла бы стать вся современная живопись. Единственная причина, по которой он не создал своей школы, заключается в том, что больше никому не удавалось достичь подобного эффекта.

– Я думаю, секрет в красках, – заметила Корлис Кеннер.

Хауэл кивнул:

– Нет сомнения. Он владел каким-то секретом смешивания красок. Об этом свидетельствует результат. Посмотрите на кожу женщин под деревом – гладкая, блестящая. Кто-то уверял, что Фети добавлял в краски кокосовое масло.

– Нет, дело не в этом, – возразила Корлис Кеннер. – Кокосовое масло не годится.

– А вы пробовали? – спросил Хауэл.

Чуть-чуть поколебавшись, она улыбнулась и сказала:

– Да, немного экспериментировала. Мне хотелось разгадать, в чем тут секрет. Наверное, все так делают.

В салон вошли официанты во всем белом и на серебряных подносах внесли стаканы, лед и бутылки.

– Бар в другом конце зала, – сказал хозяин. – Прошу вас, господа. Вам будут предложены бурбон, мартини, скотч с содовой и «Манхэттен».