– Тогда что молчишь?

Он пожал плечами. Ну а что сказать. Рассказывать, как в отрочестве разоряли с другими мальчишками гнезда, ломали молодые деревца, а раз чуть не устроили лесной пожар? Потом просил у Лешего прощение, только и сам не верил, что простит его хозяин.

– Костя, не обижайся, – Вася решила, что он злится, поскольку лесной хозяин к ней пришел, а не к нему, мужчине.

– Да я и не думал, – он повернулся и посмотрел на нее. – А вот мне надо прощения просить, за то, что ночами дрых, пока ты сидела.

– Да какое сидела, – фыркнула девушка. – Поняла, что нас охранять будут, и спала как сурок. Просто просыпалась почему-то раньше тебя, вот и занималась утром завтраком, чтобы потом время не терять. Думаешь, прокарауль я всю ночь, молчала бы?

– Ты, – он смерил ее взглядом, – нет. Думаю, ты бы мне полдня выговаривала.

Вася хотела что-то сказать, но из-за излучины показалось судно, шедшее, благо позволял ветер, под парусом. Костя вскочил, подхватил их сумки и двинулся к берегу. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

Несколько лодий прошли мимо, прежде чем одна, сидящая не так глубоко, подошла к берегу. Люди помогли забраться внутрь Василисе, потом приняли у Константина вещи, и затащили самого мужчину. Едва путники оказались на борту, люди шестами оттолкнулись от берега, налегли на весла, и судно пристроилось в конец каравана.

– Здравы будьте, люди добрые, – поприветствовал их Костя. Василиса что-то тихо пробормотала за его спиной.

– И вам поздорову, путники, – подошел к ним, надо полагать, хозяин ладьи. – Кто вы такие, и куда путь держите.

– Я царской дружины воин, Константин. А это, кивнул он на девушку, Василиса, Иванова дочь, попутчица моя. Утекли мы от басурман, идем в Городец.

– Кощей, – раздалось откуда-то с кормы, а через минуту к ним подошел крепко сбитый мужчина. – Ты ли это? Поговаривали, тебя басурманский колдун полонил.

– Стоян! Глазам своим не верю! – удивлению Кости не было пределе. – Ты же в Ладогу с малой дружиной собирался.

– Собирался да не собрался, – мужчина стиснул Кощея в медвежьих объятьях. – Как тебя унесло, так царь всех на поиски разослал. А меня с караваном отправили, вдруг тебя на рынок погнали. Елизар Елисеич приказал никаких денег не жалеть, лишь бы тебя из полона выкупить.

– Это он сейчас не жалеет, – буркнул Костя, – а потом платил бы половину жалованья, пока все не возвернет.

Вася тихо фыркнула за его спиной, стараясь сдержать смех.

– А это что за чудо, – заметил ее Стоян. – Где ж ты диво такое взял?

– Где взял, там нет больше, – нахмурился Константин. – Василиса это, ученица одной травницы. Если бы не она, я бы с тобой сейчас не разговаривал.

– И куда же ты ее?

– К Яге, – пожал плечами Кощей. – От басурман мы чудом утекли. Назад к наставнице ей дороги нет, а я помочь обещался в благодарность за спасение.

– А то смотри, понравится кому дивчина, даром что под хлопца ряжена, и сведут в один миг, – хохотнул Костин приятель.

– Это еще надо, чтобы и он приглянулся, – не смогла смолчать девушка. – Пока все только зубы скалят, да похваляются. А как да дела дойдет, только их и видели. След простыл, ищи ветра в поле.

– Уела тебя Василиса, – расплылся в довольной улыбке Костя. – А ты, Василисушка, не думай, Стоян не обидит. В дружине с этим строго. Коли царь о каком непотребстве прознает, быстро выставит. И не в каждый дом сторожем опосля возьмут. Елизару Елисеичу худые люди ни к чему. Веры им нет. И так бояре друг на дружку доносы пишут, купцы постоянно лаются, товары друг друга хулят, а ежели еще и дружине веры не станет… – он только махнул рукой.