Хелен появилась из подъезда, и Андрюха передал сигнал, что объект зафиксирован. Маша двинула пальцами, отдавая команду комму на обработку данных, получила подтверждение и мурлыкнула в микрофон:

– Работай.

– Принял. Только, Мари, эта лярва идёт не к стоянке.

– Фи, Андрэ, вы пошляк! Разве можно так относиться к представительнице самой престижной профессии?

– Самой древней?

– Ну, может где-то она и древняя, а тут престижная. Слышал про их богиню?

– Слышал, – Андрей усмехнулся. – Только наш объект с этой компашкой не в ладах. Интересно почему?

– Это ревность. Банальная ревность. Она лучше танцует, лучше сложена, и она интригует. Думаешь, почему она всегда в очках на пол-лица лица или в маске ходит?

– Думаешь, поэтому?

– Обольстительная и таинственная незнакомка – разве это не одна из ваших фантазий? – Маша улыбалась. Лёгкий трёп во время слежки не возбранялся. Каждый из них был обучен не терять концентрацию, выполняя несколько дел разом. Виртуозы вроде того же Андрея вообще могли писать стилом правой рукой и набивать на комме левой, причём работая над разными текстами или программами.

«Что-то не так».

Маша нахмурилась, пытаясь осознать, что случилось, что именно из увиденного на камерах её встревожило. Нет, всё было в порядке. Тревога высунула нос и спряталась, не дав себя опознать. Значит, наверное, это какая-нибудь ерунда.

Тем временем объект зашла в небольшое кафе-пекарню. Вся команда уже знала, что стриптизёрша обожает маленькие местные булочки. Пекли их не везде, в большинстве заведений просто вынимали из синтезатора, а объект любила именно запечённые, с хрустящей корочкой, прямо из печи, с какой-то остро-горькой приправой, отдалённо напоминающей чеснок. Таких пекарен было немного, и Хелен знали в каждой из них.

– Учись!

– Чему это?

– Сколько она этих плюшек поедает? Я уже со счета сбился… Картинка есть?

– Есть. Передать?

– Давай.

Маша снова зашевелила пальчиками и переключила на Андрея изображение с камер. Вот действительно, как эта умудряется есть столько булок и не толстеть? Маша была противником пластики и старалась держать себя в форме, что с её работой было в принципе несложно, но уплетать такое количество сдобы? Нет, пожалуй, Маша себе не могла такого позволить. Впрочем, их объект ежедневно на сцене такие пируэты выкручивает, и просто так, и у шеста, что нагрузки у неё похлеще, чем у военных в мирное время.

Маша бросила взгляд на картинку. Да уж, «таинственная незнакомка». Короткое обтягивающее чёрное платье, открывающее длиннющие ноги в черных же колготках, ярко-красная фантазийная накидка с капюшоном и тёмные очки-кошки на пол-лица. Вульгарщина ведь! Но мужики пускают на такое слюни.

– Смотри, Андрюша, не запади на неё.

– Ревнуешь?

– Да иди ты!

– Интересно, а что под такое… платье можно надеть? Как думаешь?

– Ничего.

– В смысле?

– В прямом. Ничего там нет. Только колготки-паутинки. Так, завязываем, она собирается.

– Принял.

– Дюш, поаккуратнее.

– Не впервой.

Маша переключилась на другие камеры. Объект вышла из пекарни с пакетом булочек и пошла… опять не в сторону стоянки. Что за ерунда? Собралась в один из домов? Но зачем?! Неужели всё-таки встретится с этой Сонел и они наконец-то получат реальное подтверждение, что эти девицы работают вместе? Нет, она совсем в другую сторону двинулась. «Третий, перегони флаер к повороту!» – скомандовала Маша, стараясь перехватить наблюдение с остальных камер. В принципе, ничего сложного, но вот на маленькой улочке, куда свернула объект, камеры упорно не хотели давать нужную картинку.