Я вернулась в гостиную. Итак, что я ищу? Все, что смогу найти. Хотя того, что я к этому моменту увидела, было достаточным поводом для того, чтобы пригласить сюда парочку представителей Комиссии. Они бы сочли это зрелище интересным.

Взрывчатка – взрывчаткой (кстати, изготовитель ее не был особенно умен, о чем свидетельствовали многочисленные оплавленные места на столе), но заинтересовало меня другое – книга. Очень старая, если не сказать «древняя», лежащая на тумбе у стены. Я бы прошла мимо нее, но мое внимание зацепил текст на незнакомом языке и еще множество вставленных между страницами закладок, торчащих белыми замусоленными язычками.
Было видно, что этим раритетом хозяин квартиры пользовался часто, о чем свидетельствовала стоящая рядом настольная лампа и придвинутый табурет. Я открыла ее даже не из любопытства, но по привычке ничего не упускать из вида.
И подвисла.
Плотные белые хрустящие страницы, тончайше выполненные рисунки незнакомых предметов, рядом описание на чужой речи – не то руны, не то магические заклинания. В последние я не особенно верила – все же не тот век, да и мир не тот, - но зачастую находились те, кто в чужую магию верил безоговорочно. Похоже, Курт был из числа последних.
«Здесь действительно живет сбрендивший человек».
«Нужно торопиться, - подстегивала я себя, - время на исходе, а я так и не нашла доказательств того, что Виннигот причастен к истории с Дэллом. Хорошо бы отыскать что-то неоспоримое».
И я нашла.
Перелистнула очередную страницу и замерла на вдохе, глядя на искусную книжную иллюстрацию – на меня смотрел тот самый чертов «фонарик».
Так, книгу с собой, других доказательств не нужно…
Я заторопилась на выход, но в этот момент дверь с лестничной площадки толкнули.
И в квартиру вошел тот, встречи с кем я пыталась избежать.

Если раньше мысли о его сумасбродности являлись чем-то эфемерным, то теперь они обрели вещественные доказательства в виде нездорово блестящих глаз и широкой, совершенно неуместной в данных обстоятельствах улыбке.
Курт довольно щерился. Он оказался очень худым и невысоким, в очках, за стеклами которых его глаза казались маленькими. Но взгляд пугал. Несмотря на то, что застукал «вора» в своей квартире, Виннигот не просто не испугался - кажется, обрадовался.
- А кто это у нас тут?
Одной рукой я прижимала к груди книгу, второй судорожно шарила в кармане, включая диктофон. В конце концов, я тоже готовилась к встрече. В моем теле бесновался страх такой силы, что грозил испарить остатки самообладания, но я напряглась – не сейчас. Сейчас нужно выбить пришедшего из колеи, а я для этого лучше использовать правду – ту, к которой он не готов.
- Зачем Вы прислали моему другу… это?
Диктофон уже включен – я распахнула книгу в том месте, которое предварительно заложила пальцем.
Виннигот неторопливо отложил пакеты, которые принес с улицы, и закрыл за собой дверь. Кажется, он был уверен, что уйти мне теперь не удастся.

- Твоему другу? Как интересно…
«Хорошо, что я заранее перевернула кольцо с инициалами», - Курт рассматривал золотой ободок на моем пальце, прищурившись.
Он был из породы людей, начисто потерявших страх, и потому казался мне опасным вдвойне. Такие вечно желают изменить устройство мира, учинить переворот или хотя бы апокалипсис местного масштаба. Им позарез требуется доказать верность собственных пресловутых идей, причем любыми методами.
Маньяк – вот какое слово ему подходило. Передо мной стоял типичный, одержимый скрытой манией величия царек. А царьки имеют одну слабость – они любят о себе говорить.