Никто не заставит Маньяка даже под дулом пистолета отвести женщину туда, откуда возврата нет.

Когда-то все было по иному: рай хрен знает где, ад под землей. Теперь полюса сместились. Маньяк не знал, куда переехал рай, но пекло оказалось рядом, буквально рукой подать. Стоило шагнуть с берега туда, в зыбкую пенную муть, и распахивались врата Левиафана. И глубина готовила ловушки, поднимала со дна тварей, готовых пить твою кровь, жрать внутренности, перемалывать кости в труху.

Только один раз дайверу довелось быть свидетелем того, как мучительно умирала девушка. Года три назад волею судьбы Маньяк оказался у грота Пещерного Паука. Худшего выхода трудно было придумать. Вернее, он существовал: за мысом открывался вход в бухту. Всего пара часов на лодке и вот уже впереди маячила безопасная пристань. Да только в тот раз на скалистых выступах обосновались мародеры. Чутье заставило Маньяка, смертельно усталого, не лезть на рожон, а пришвартоваться у Черепашьего острова. Разглядывая в бинокль береговую линию, он засек скрытых в расщелинах бойцов. Оставаясь в тени холма, Маньяку пришлось вернуться и больше часа плыть на восток вдоль неприступных скал.

На дне лодки в водонепроницаемом контейнере грели душу пара редких артефактов. Один из них «железяка» – сантиметров пять в диаметре тарелочка из неизвестного сплава (вернее, из чего-то, похожего на сплав), обладающая антигравитационными свойствами. Поговаривали, что это чешуя самого Циклопа и что сотня таких вот «железяк» способна поднять в воздух человека. Только где ж их набрать в таком количестве, говоруны не уточняли. И была еще одна штучка, с которой дайвер не решил, как поступить. «Стрекоза», крохотный кусок желтого, прозрачного, похожего на пластик материала. Активировать штуковину было легко, достаточно разбить ее, вытряхнуть оттуда металлического вида кружок и бросить, предварительно закрыв глаза. Вспышка – и все живые организмы в радиусе пятнадцати метров теряли сознание минуты на две. Не бог весть что, но в иных ситуациях время – залог шанса, дарующего жизнь.

У грота дайверу повезло: он оказался не единственным, из двух зол выбравшим меньшее. Партизан – сорокалетний мужчина, опытный навигатор – выводил из опасного района тройку новичков.

«Салаги как салаги», – подумал Маньяк, глуша мотор в тихой гавани. Спокойствие оставило его в тот момент, когда один из ребят, забросив за спину длинные волосы, убранные в хвост, выпрямился в полный рост.

– Жанна, – темноволосая девушка кивнула ему.

Маньяк ухом не повел в ее сторону. Он внимательно разглядывал Партизана, пытаясь в его маленьких глазках, окруженных припухшими веками, найти ответ на незаданный вопрос. Тот поспешно отвел взгляд в сторону, прикрикнул на новичков и первым ступил в темноту пещерного свода. За ним, волоча по мелководью лодку, послушно двинулась тройка.

По счастью, грот не оправдывал своего названия, пещерные пауки здесь не водились. В противном случае Партизан был бы уже мертв: многоногие твари мгновенно объедают плоть, полируя кости до зеркального блеска. Название закрепилось за гротом из-за входа, издалека напоминающего раздувшееся паучье брюхо, от которого змеились по сторонам длинные тонкие трещины.

Дайвер ступил в темноту, слыша гулкое эхо шагов. Будь на то его воля, он скрутил бы девчонку, бросил на дно лодки и, невзирая на тяжесть, выволок бы на свет божий уже в безопасной бухте. О чем думал Партизан, или в его голове все мысли давно были заняты цифрами с нулями, Маньяк не знал. Сквозную пещеру, пробитую подводным течением, где глубина порой доходила метров до пятнадцати и более, если считать бесчисленные трещины в скалах, можно было использовать для выхода только в одном случае – если ты не ранен. Даже капля крови являлась приговором.