2 глава

Никакие жизненные трудности и невзгоды не могли вывести Виталю Воробьёва из колеи, однако автомобильная авария подкосила в нём уверенность в себе. Первые несколько дней после столкновения с грузовиком он провёл в реанимации, убегая от нависшей над ним смерти. Кроме обрывочных воспоминаний ничего не помнил, да и вспоминать не хотел. Перед глазами мелькали медицинские трубки, люди в масках и белых халатах и невнятные для его разума разговоры. Пока врачи пытались вытащить Виталю с того света, он боролся за ясность рассудка. Напичканный всевозможными препаратами, позволявшими видеть мир иными глазами, он старался не думать о том, в какой заднице оказался.

Всё временно, и в конце концов его окончательно вернули в стан выживших. Перевели из реанимации спустя две недели после несчастного случая. В тот момент он уже мог чётко различать лица вокруг и даже, хоть и с трудом, разговаривал. Ни мать, ни друзья, ни кто либо другой не говорили ему о том, что ноги остались обездвиженными. Повреждения позвоночника носили катастрофические последствия, поэтому врачи отрицательно качали головой на вопрос родных о том, сможет ли он когда-нибудь встать на ноги. Все боялись сказать правду, поэтому спустя какое-то время Виталя начал догадываться о своих дальнейших перспективах.

Сначала он отказался общаться с Мариной, девушкой, которую любил. Он не хотел чтобы она видела в нём овоща, не способного самостоятельно себя обслужить. Далее прекратил всякое общение со школьными друзьями и знакомыми по универу, не считая Юрика, его лучшего друга. С ним он продолжал поддерживать связь, хотя тоже минимизировал общение. Осознание собственной убогости не давали покоя, и только мать имела к нему полный доступ.

Спустя несколько месяцев его выписали из больницы, отправив домой. В родной город парень вернулся в инвалидной коляске, и хотя многие функции были полностью восстановлены, ходить он всё же не мог. Его тащили в квартиру двое здоровенных мужиков, словно грузчики выполняли заказ на доставку габаритного товара в виде мебели для дома. Став частью мебельного интерьера, он безвылазно проводил время в своей комнате, оградив себя от проявлений внешнего мира.

Единственный человек, которого он вынужденно впускал в свою жизнь была мать. Он стал полностью зависим от неё, начиная от кормления и заканчивая гигиеническими процедурами. Конечно, он всегда желал для матери счастья, поэтому не мог себя простить за то, что всё случилось так как случилось, и она стала несчастнее в разы. Убитая горем, она старалась делать вид, что всё хорошо, но он-то знал что всё было очень плохо. Плохо как для него, так и для неё.

В эти дни он искренне ненавидел отца, покинувшего этот мир как раз перед тем, как произошла авария. Именно сейчас он был необходим ему как никогда. Не в минуты счастья, радости и всеобщего веселья, ни когда дарил дорогие подарки на день рождения, а именно сейчас. Он нуждался в отце, и поэтому его ненавидел. Ушёл тогда, когда нужен был сыну больше всего в жизни.

Горевать приходилось украдкой, чтобы мать не видела слёз сына. Ей и так сильно досталось, поэтому доставлять лишних хлопот в его планы не входило. Виталя понимал, что сидя в инвалидном кресле он, образно говоря, топтался на месте. Как ни старался очертить ближайшее будущее, но ничего радужного не видел. Единственным окном в мир стал компьютер, который позволял заглядывать в жизни чужих людей, и при этом оставаться незамеченным. Он просматривал десятки роликов в Ютубе в надежде найти для себя оптимальную модель существования, однако спустя какое-то время осознал, что полноценной жизни без рабочих ног у него никогда не будет.