– А как же? Как же?! – заволновалась Анна Марковна. – Разгром-то какой, поглядите!

– Да уже поглядел, – разогнувшись, веско сказал эксперт, сосредоточенно изучавший замочную скважину. – И никаких следов отмычки не увидел! Иначе как родным ключом этот замочек никогда не открывали. Так что запирать надо дверку-то, граждане пенсионеры!

– Так я же вроде никогда и завсегда… – краснея, промямлил Иван Иванович.

По всему получалось, что вся вина на нем, старом дурне: уходя, не закрыл дверь на ключ, предоставив возможность порезвиться какому-то малолетнему хулигану!

– Ты, отец, если склерозом страдаешь, поставь лучше квартиру на нашу, милицейскую, охрану, – посоветовал расстроенному старику один из служивых. – Спокойнее будешь жить!

– Ага, будет он жить спокойнее, как же! – тихо хмыкнул в сторону многоопытный эксперт. – Если только не позабудет снимать свою квартиру с охраны сразу после прихода. А иначе будет склеротику «Маски-шоу» с группой захвата!

Но туговатый на ухо Иван Иванович этой реплики не услышал и в тот же день заключил в РОВД договор на охрану квартиры сына.

Вот уж действительно, никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!

Алик Мучкин, широко известный в узких программерских кругах как Мучача, полгода исправно ходил на работу в НИИ «Гипрогипредбед», честно отбывал в стенах института восемь рабочих часов и еще один обеденный, в периоды творческого простоя слонялся по всем этажам офисной башни – и никогда прежде не видел хорошенькой кудрявой девушки, которая вошла в здание уверенной походкой, по-свойски бросив вахтерше: «Здрась, баб Тонь!»

– Здравствуйте, Антонина Трофимовна! – подобострастно приветствовал старую цербершу сам Алик.

– Стой, стрелять буду! – ответила бдительная бабка и, приспустив очки, выстрелила в Алика глазами: – Куды собрался? Не велено тебя пущать. Уволен!

– Уволен, – согласился Алик, провожая сожалеющим взглядом Кудряшку, козочкой взбегающую по лестнице. – И, как вольный человек, имею право на свободу слова и собрания. Вот, собрался за советом, как мне, безработному, жить дальше, иду к гадалке со второго этажа. Имеете вы право клиентов не пускать?

– А вот и имею! – с откровенным злорадством объявила баба Тоня, тучным корпусом приподнимаясь над своим порубежным столом, точно разбуженный морж. – Как раз на второй этаж никого постороннего пускать нынче категорически не дозволено!

– Это почему же не дозволено? – Мучача скис, как забродивший кактусовый сок.

– А почему не дозволено, того объяснять не велено!

Довольная моральной победой, вахтерша плюхнулась на стул, и он скрипнул что-то непечатное.

– Ладно. Тогда мне не на второй, мне на третий надо – в салон красоты! – попытался переиграть ситуацию Алик.

– Иди, иди себе! И без того красивый! – ухмыльнулась бабка. – Волосы, как у бабы!

И она пропищала голосом инфантильной и восторженной дикторши из телевизионной рекламы:

– Азиатская гладкость и непревзойденный объем! Ведь вы этого достойны!

– Тьфу, мегера! – плюнул обиженный Мучкин.

Прическа у него действительно была самая хакерская – длинный «хайер», стянутый в толстый «конский хвост». Иногда, когда Алик опаздывал на работу и не успевал найти резинку, он небрежно распускал гладкие черные волосы по плечам и становился похож на индейца. Это сочетание первобытной внешности и исключительного интеллекта производило огромное впечатление на женщин. Чего Мучача, впрочем, даже не замечал, так как взгляд его в краткие периоды отрыва от монитора фокусировался либо на экране карманного компьютера, либо на частых строчках очередной толстой книги с неинтересным и даже неприличным, с точки зрения дам, названием типа «Фрибээсдэ для сисадмина». Женщины считали Мучачу кем-то вроде Тарзана компьютерных джунглей. Мучача считал женщин кем-то вроде шимпанзе Шиты: вроде и родня человеку, но существо ущербное, не способное занять на эволюционной лестнице ступень более высокую, нежели переходное звено между ламером и юзером.