Иван скомкал чеки, чтобы потом выкинуть. Поднял с одеяла крошечное фото. На фотографии у Октябрины были распущенные волосы, но в реальности — его реальности — они всегда были стянуты в косу. Причём, тугую косу держала не резинка, а лента. Нелепая чёрная ленточка в русых волосах… Лучше бы она подарила ему ленту, как он и просил. Нет фотографии, нет и новой встречи. Завязал бы на дереве на удачу и все! Финита ля комедия! Что там обиженные девчонки раньше говорили: пусть плачет тот, кому мы не достались, пусть сдохнет тот, кто нами пренебрёг? Нет, ей он пожелал счастья. По Пушкину: так дай вам бог любимой быть другим. Они так и не перешли на ты. Все выкали и выкали. Сейчас, наверное, парни и не подумают так делать — да и в его время это выглядело странным, но она первая начала старомодную игру. В этом, пожалуй, и состояла необъяснимая романтика их встреч. Да, у Октябрины странным было не только имя. Она как бы была из другого века — девушка-загадка, девушка-тайна, чужая девушка...

Интересно, она все ещё носит косу или возраст взял своё, и Октябрина подстриглась? Узнает он её или нет? Глаза не должны измениться — они у неё большие и яркие. Сказочные! Может, из-за них мать и назвала дочь Василисой. Прекрасной! Только совсем не премудрой. Дурочка была, совсем глупая… И он сглупил. Эти глаза он узнает точно! И она должна его узнать — он совсем не изменился. Только поседел раньше времени. Но ни веса не набрал, ни ума не набрался…

Иван-дурак! Ну куда ты припёрся? Зачем? Можно было по старинке вложить фото в конверт и отправить без обратного адреса. Так она же предложила встретиться! Наверное, не хотела говорить ему номер квартиры… Если, конечно, всё ещё живёт по старому адресу. А если с мужем по новому, то вдвойне не хотела б, чтобы он узнал адрес и чтобы узнали о нем, а то ещё не то подумают! Это Римма посмеялась над ним, потому что никогда не ревновала, а что у ее мужика на уме…

Не надо было снимать перед Василисой маску. Она же написала, чтобы забрать фото совершенно незнакомому человеку. Поверила, что тот сумасшедший Иван-Царевич случайно оставил его закладкой в библиотечной книге. Может и тринадцать лет назад. Кто в библиотеку-то ходит сейчас! Понимала, что хотел бы найти её, нашёл бы легко. И без помощи социальных сетей.

Город маленький, приличные рестораны по пальцам пересчитать, и один из них открылся прямо напротив её дома. Они только чудом за столько лет ни разу не пересеклись. Наверное, Октябрина-Василиса переехала. Может, даже в Питер. Это Римма уехала с берегов Невы ради него. Или ради отдельной квартиры, которую в мегаполисе они б ещё долго не могли себе позволить.

Ну… Сказал же, что опоздает. На всякий случай вынул из кармана телефон — пять минут, полет нормальный… Ещё десять ждёт и уходит. Не судьба! Можно, конечно, вручить девочке шоколадку и попросить дождаться женщину, изображённую на фото. Или не дождаться и выбросить фотографию в урну. Что и надо было сделать, вместо букета роз.

Девочка будто почувствовала силу его мысли и обернулась — тоже большие глаза. Вырастит красавицей. Оглядела его с ног до головы и отвернулась. Засуетилась — собралась уходить. Подружка не пришла или его испугалась? Правильно, что испугалась. Стоит тут дядька, не уходит. Что у него на уме, поди разбери. Молодец мама! Научила дочку правилам безопасности. Октябрина вон одна вечером через парк ходила. Могла бы хоть подружку с собой взять, поняв, что её преследует странный молодой человек. Но не взяла…

Девочка ещё раз обернулась, поджала обветренные губки и вскочила. Пошла прочь, то и дело оборачиваясь к оставленной скамейке, на которую он тут же сел. И он зачем-то смотрел ей вслед. Шапка с помпоном явно мамой связана или бабушкой, толстый шарф тоже ручной работы — это он заметил, когда девочка ещё сидела на скамейке. Насиженное место тёплое. И он как-то сразу согрелся. Душой, что ли? И понял, что если Василиса не придёт, он не расстроится.