Шивцов ловко раздвинул жалюзи и налепил на стеклянную дверь брикет пластида. Аккуратно налепил, не пряча лица. Очередь от восторга ахнула. «Вот разгул терроризма-то!» – выдохнул кто-то. Откуда-то с хвоста ответили: «Немцы знают толк в развлечениях!»

Ведаков разочарованно сортировал вырезки.

Ничего особенного. «Двигатель мирового искусства – лепра».

Какой-то студент поджег здание альма-матер. Сбросил нервный напряг.

Дезертиры. Эти уже бегают взводами. Креста на них нет. Забавная мысль.

«Человек, не веривший в чудо. Со второго класса школы не ждал от жизни ничего хорошего. В экспресс-лотерею выиграл триста тысяч рублей. «Чудо! Чудо!» – восклицали все, а он пошел в универмаг и просто купил белый костюм. шляпу и сумку. Из бережливости старую одежду положил в ту же сумку, туда же бросил полученные в банке деньги. Коллеги весь день прислушивались к шагам на лестнице. Ждали товарищеского ужина. Но в свой бедный офис человек, не веривший в чудо, не пришел, зато утром позвонили из реанимации. Оказалось, получив деньги, пошел он через центральный парк, а там как раз устанавливали новые бетонные статуи. Одна статуя была красивая: усатый парень в пиджаке в узкий пояс, брюки дудочкой. Нет, не чудо это, не чудо! В следующий момент, человека, не верившего в чудо, сбила поливальная машина. Сперва он подумал, что его просто облили грязной водой, теперь придется судиться из-за белого костюма, но оказалось, что это ему сломали ногу, а он при этом описался. А плечо вывихнул уже при падении. А сумка с деньгами и старой одеждой зацепилась за бампер и уехала вместе с поливальной машиной…»

Чухня какая-то.

На телемониторе вспыхнул перечеркнутый красным круг.

Ведаков насторожился. «Захват художественной галереи. Вооруженные люди захватили заложников. Художественная галерея „У Фабиана Григорьевича“ окружена спецназовцами. Связи с террористами пока нет. Из внутренних помещений доносятся выстрелы».

– О черт!

Пораженный известиями Ведаков бросился к двери.

– Петунин!

– Так точно!

– Быстро на выезд!

– Что там у нас теперь?

– Художественная галерея!

– Опаньки! Давненько мы не имели дел с высоким искусством.

Бронежилет, обтертая, подогнанная кожаная сбруя, легкий скрип ремней, по груди жирно: «Антитеррор».

– Ну, искусство там, положим, не такое уж высокое, – знающе усмехнулся дежурный. Глаза у него смеялись: – Какой-то заезжий немецкий коновал демонстрирует своих покойников.

– А чем они отличаются от наших?

– А черт его знает. Может, упитанностью.

– Неужели люди на такое смотрят? Да еще за деньги.

– От жизни отстаете, капитан Петунин!

– Откуда первичная информация?

– С TV, – почесал голову дежурный.

– Мать вашу! Когда мы начнем узнавать первыми?

– Так ведь свидетели или террористы, черт знает, кто там звонил, сообщили сперва прямо на телевидение. «Антитеррор» никого знаменитым не сделает, что нам звонить? Люди насобачились искать, где лучше.

– Что известно о террористах?

– Практически ничего.

– Конкретизируй.

– Один или два человека. Может, три. Вряд ли больше. Но и не меньше. Одному в таком пространстве работать трудно. Это из самолета никто не выскочит на ходу. А тут не удержишь. Но это пока предположения, капитан. Связи с террористами нет. Требований никто пока не выдвигал.

– Сколько там входов?

– Уточняем… Минутку… Ага, пошла инфа… – дежурный поправил невидимый наушник в ухе. – Входов в бывший подвал – три… Впрочем, один наглухо заложен кирпичом, еще один укреплен стальной дверью, на стеклянной входной двери – стальная решетка и жалюзи… Касса, бухгалтерия, кабинет для деловых встреч… – на персональном элноте Петунина появилась схема внутреннего пространства галереи. Теперь, слушая дежурного, капитан световым пером делал нужные пометки. – Кабинет директора… Два разделенных широкой аркой выставочных зала… В большом зале бассейн для специализированных выставок… Два туалета, запасники для экспонатов, что-то вроде морозильных камер… Мясницкая прямо… Здание блокировано, жителей соседнего дома эвакуируют…