– Вот так-то лучше. Теперь ты хорошенький. Поцелуй меня. Хочешь?

– Совсем не хочу.

– Отлично. Я никогда не целую людей, которым не нужно моих поцелуев. Тетя Доротея, ты хочешь поцелуй?

– Я хочу, чтобы ты села спокойно, – сказала мисс Доротея, – и не беспокоила дедушку.

– Она не мешает мне, Доротея, – отозвался сэр Роджер. – Пожалуйста, будь так добра, встань и позвони.

Мисс Сезиджер исполнила просьбу отца. На звонок пришел Карбури.

– Сейчас же подайте прибор для мисс Дороти, – приказал старик.

– Прибор – это значит тарелка, нож, вилка и стакан для воды? – спросила Дороти. – Да? Потому что если «да», то мне этого не нужно, Карбури, так как я сыта.

– Что ты хочешь сказать? – оторопел старик.

– Меня накормили у мистера Персела. Он очень милый человек. Жена дала мне отличный завтрак, там было всякое мясо и… и луковицы. Я очень люблю лук. А ты, дедуля?

– Нет, это простонародное кушанье.

Карбури постоял немного и решил, что лучше тихонько выйти.

– Дороти, – обратился к девочке сэр Роджер, – как ты посмела напрашиваться на обед у одного из моих арендаторов?

– Меня пригласили, – невозмутимо ответила Дороти. – Видишь ли, славный-преславный кролик Бенни сломал лапку. Тут пришел мистер Персел и вынул его из ужасной западни. Теперь он лечит кролику лапку, а потом отдаст маленького Бенни мне. Это будет мой кролик, мой собственный. Я позволю ему спать на моей постельке и буду целовать его. Он-то уж будет рад, что я его целую, как были рады папа и мама. И жена дала мне отличный обед и угостила меня такими вкусными луковицами…

В эту минуту тетя Доротея быстро встала и тоже вышла из столовой.

– Хорошо, что она ушла, – облегченно вздохнула маленькая Дороти.

– Почему ты это говоришь? – спросил сэр Роджер, который сам был доволен, что дочь ушла, и сильнее прижал внучку к себе.

Она подняла головку, черные глаза девочки смеялись:

– Потому что при тете ты боишься говорить то, что по-настоящему думаешь.

– Я ничего не боюсь.

– Ну, значит, ты такой же, как я: меня нельзя испугать. Мне не нравится страх, и я не знаю, что это такое. Только все-таки, дедуля, ты говоришь не совсем правду. Не совсем, потому что ты боишься тети Доротеи.

– Не говори глупостей, маленькая Дороти. Уж конечно, я нисколько не боюсь ее. С какой стати я должен бояться собственной дочери? Неужели это похоже на меня?

– А все-таки боишься,– поддразнивала Дороти.

– Не боюсь! И перестань спорить со мной, это невежливо. Маленькая девочка должна многому научиться, и я попросил твою тетю учить тебя. Прежде всего, она выучит тебя слушаться.

– О! – в ответ Дороти весело засмеялась, а глаза у нее так и заблестели.

– И она будет тебе давать различные уроки.

– Ну и хорошо, – согласилась Дороти. – Учите, чему хотите. Я проглочу все, все посажу к себе в голову и буду беседовать с тобой об уроках. Мамочка учила меня разным чудесным вещам, а также мой дорогой папа. Учиться я хочу, но слушаться… Нигде в библии не сказано, что нужно слушаться теток: там говорится, что нужно слушаться мать и отца, о тетках же ничего не написано. Лучше учи меня сам, дедуля. Тебя я, пожалуй, буду слушаться, самую чуточку.

– Ну, пойдем гулять, – старик старался спрятать от внучки улыбку.

Он взял маленькую ручку и провел Дороти до беседки, в которой на свежем капустном листе лежала земляника. Едва они вошли в полуразрушенный, покривившийся домик, Дороти стала усиленно принюхиваться.

– Что за чудесный запах? Не понимаю, чем это пахнет?

Старик волновался, щеки его покраснели, глаза заблестели.

– Ах, знаю, знаю! – закричала девочка, заметив лист, а в нем крупные сочные ягоды. – Дедуля, ты положил их здесь для меня?