Как и планировала, с самого утра Плюшка поехала в город. Не спокойно ей было. Тревожно… И это чувство все усиливалось с течением времени. Немного поблуждав по незнакомым улицам, Лена все-таки нашла нужный адрес. Серое убогое здание советских времен, старые асфальтовые дорожки в рытвинах. На клумбах даже цветов нет, и только в старой автомобильной шине, у самого порога, белеют неизвестно кем и когда высаженные ромашки.

С тяжелым сердцем Лена заходит в помещение (даже охраны нет!) и бредет по коридору. Навстречу выбегает толпа ребятишек разного возраста, и с криками «мама-мама-мама» дети бегут ей навстречу. С замершим сердцем Плюшка наблюдает, как к ней тянется множество детских ручек, а особо проворные успевают обнять девушку - кто за ноги, кто за руки. И она стоит, обвешанная этими маленькими, никому не нужными детками, а внутри что-то с грохотом рушится. Возможно, это ее прежние представления о жизни?

Из комнаты в глубине коридора выходит женщина. У нее неухоженные волосы и поджатые тонкие губы.

- Ну-ка, все в группу вернулись! Это не к вам пришли, – отдает приказ детворе.

И те, нехотя отлепляясь от Лены, понурив головы и оглядываясь, плетутся, куда было сказано.

В душе девушки поднимается волна протеста. Разве можно так с детьми?

- Вы по какому вопросу? – интересуется грымза.

- Я проведать хочу… Дмитрия и Кирилла Сидоровых.

- А вы им кем приходитесь? – интересуется воспитатель, обводя Лену оценивающим взглядом.

- Другом семьи, - цедит девушка сквозь зубы.

- Ну-ну, - слащаво улыбается тетка, - только не положено посторонним детей проведывать.

- Да? А как тогда получить это право?

- К юристам обращайтесь или в органы опеки. Вот соберете все справки, выдадут вам разрешение на посещение – тогда и приходите.

- А гостинцы? Гостинцы-то передать можно?

- Это можно. Да и посещать можно, если договориться, с кем надо.

На что намекает воспитатель, Лена тоже поняла не сразу, как-то не приходилось ей с таким сталкиваться.

- Сколько? – спрашивает тихо, а у самой внутри вулкан кипит.

- Пройдемте, милочка, обсудим все.

После изматывающего душу разговора и плача тетки о бедственном положении сотрудников (это она таким образом пыталась оправдать получение взятки?), Лену, наконец, допустили к детям.

Она их даже не сразу узнала. Они были… какими-то неухоженными и забитыми. Хотя, куда уж больше, после всего, что с ними случилось?

- Димка, Кирюша, это я – Лена. Помните меня?

- Явилась! Не прошло и года, - заявил в своей обычной манере Димка.

- Прости, пожалуйста. Столько всего случилось за эти дни.

- А мы тебя ждем-ждем… Ты сказала, что что-нибудь придумаешь, если нам здесь не понравится. Так вот – нам не нравится! – ершится Димка, - до нас никому нет дела.

Лена смотрит на страшненькую застиранную одежонку, на неумытые щечки Кирюши с кусочками присохшей каши, и не может не верить Димкиным словам.

- Димуль, ну вы же тут совсем недавно. Может, еще понравится?

- Нет! – категорический ответ.

И Кирюшка вторит брату:

- Неть… Неть…

- Нас обижают здесь.

- Кто? Воспитатели? – с ужасом уточняет Плюшка.

- Нет, другие дети. Воспитателям вообще не до нас. Кричат только.

Лена растерянно отвернулась в окно. Господи… Что же делать?

- Димка, Кирюш… Давайте я сейчас в магазин съезжу и куплю вам игрушки. Они будут только вашими, и их никто не отберет! Чтобы вам хотелось?

А в ответ молчание, и надутая мордочка Димки.

- А может, вам вкусненького чего-нибудь хочется, а? Димуль?

Молчание в ответ. Лена берет на руки чумазого Кирюшу, обтирает личико и ручки влажной салфеткой и говорит Димке: