Лидс задержался у псарни, а я поднялся в свою комнату и уже стаскивал брюки, которые в суматохе натянул поверх пижамных штанов, как вдруг ослепительная вспышка за окном заставила меня вздрогнуть. Я подошел к окну и выглянул наружу. Оказывается, солнце решило надо мной подшутить, возвестив таким образом о своем пробуждении. Я взглянул на наручные часы, убедился, что они показывают 5:39. Тем не менее, как я уже говорил, у меня не было уверенности в том, что я наблюдал настоящий восход. Не опуская шторы, я лег на кровать, вытянулся и сладко зевнул, едва не вывихнув челюсть.

Входная дверь приоткрылась, потом захлопнулась. На лестнице послышались шаги. Лидс появился в проеме моей распахнутой двери, постоял, словно колеблясь, потом зашел и сказал:

– Мне через час надо вставать и заниматься собаками, так что я закрою вашу дверь. – Я поблагодарил, но он не сдвинулся с места. – Моя кузина заплатила Вулфу десять тысяч. Что он теперь будет делать?

– Не знаю, еще не спрашивал. А что?

– Мне пришло в голову, что он, возможно, захочет потратить эту сумму или хотя бы ее часть в интересах покойной. Если полиция не найдет убийцу, например.

– Не исключено, – согласился я. – Я предложу ему.

Лидс продолжал стоять, словно его заботило еще что-то, и наконец выдавил из себя:

– Такое случается даже в лучших домах, – затем попятился, прикрывая за собой дверь.

Я смежил веки, но даже не попытался очистить голову от мыслей. Если я засну, то одному Богу известно, когда проснусь, а я твердо настроился позвонить Вулфу в восемь утра, за пятнадцать минут до того, как Фриц войдет в его комнату с завтраком на подносе. А покамест, решил я, придумаю что-нибудь выдающееся для детективного бизнеса. После нескольких минут напряженной умственной работы я сообразил, что мне даже не с кем поделиться ее плодами. Лидс не в счет. Менее благодарного и словоохотливого слушателя и вообразить нельзя.

Есть у меня привычка вдруг подмечать, что некоторое время назад я уже неосознанно принял какое-то вполне определенное решение. Так произошло и тем утром в 6:25. Взглянув в очередной раз на часы и отметив, что стрелки показывают именно это время, я внезапно осознал, что бодрствую и, следовательно, могу не только позвонить Вулфу в восемь, но и смыться домой, чтобы доложить ему лично, как только буду уверен, что Лидс уснул, а в ту минуту я как раз был в этом уверен.

Я встал, сбросил пижаму, натянул свою одежду, не стараясь установить рекорд, но и не слишком копаясь, и, держа в одной руке сумку, а в другой туфли, на цыпочках выбрался в коридор, спустился по ступенькам и вышел на каменное крыльцо.

Я удирал вовсе не от Кэлвина Лидса, просто мне казалось вполне благоразумным исчезнуть из округа Уэстчестер, прежде чем кто-нибудь обнаружит, что я вовсе не почиваю в мягкой постели наверху.

Однако не тут-то было. Я сидел на крыльце, завязывая шнурок на второй туфле, когда залаяла собака, и это послужило сигналом для всех остальных. Я кое-как вскочил на ноги, схватил сумку, вихрем промчался к машине, подгоняемый заливистым лаем и адскими завываниями, отомкнул дверцу, залез внутрь, запустил мотор, развернулся и уже почти миновал дом, когда в дверном проеме появился Лидс. Я надавил на тормоз, высунул голову и с криком «Я по срочному делу, до скорого!» лихо проскочил воротца и выбрался на дорогу.

В столь раннее воскресное утро дорога была пустынна. Яркое свежее солнце светило слева так весело, что путешествие оказалось бы вполне приятным, будь у меня соответствующее настроение. Но его не было.