– И что же мы будем делать? – усмехнулась краем рта Рыжая, оглядев всех нас кровожадным взглядом хищных глаз.

– Идите своей дорогой, сударыня, – лихорадочно протараторил ректор, медленно сунув руку в карман, где у него лежали патроны. Хотя… нет у него там патронов. Из пары десятков найденных в сумке патронов только двенадцать были револьверными. Граф же как раз столько раз и выстрелил в медведицу.

– Я уйду, а вы будете преследовать меня? – прошипела вампирша. Ну, а кем же ей ещё быть?

– И в мыслях не было, – подал я голос и вытащил из тела бабки свой меч. – Ты честно облапошила нас, прикинувшись невинной овечкой.

– Угу, – вставил своё веское слово Бульдог, лихорадочно облизав толстые губы.

– Какие разумные воины, аж подозрительно… – улыбнулась красотка и вдруг с дикой скоростью метнулась к графу. Тот в ужасе выпучил глаза, разинул рот и попытался оттолкнуть вампиршу, но та уже с леденящим жопу воем вонзила клыки в лебяжью шейку ректора. Он запрокинул голову и закричал, забившись в неожиданно сильных руках вампирши, словно птичка, попавшая в силки.

– Тварь! – зло выдохнул я и запустил в Рыжую «стрелу».

К сожалению, вампирша избежала моей магии, отскочив от рухнувшего на траву ректора. От второй «стрелы» она тоже уклонилась довольно легко, а затем пулей помчалась прочь, насмешливо бросив напоследок:

– Выбирайте, воины: или преследуйте меня, или окажите помощь вашей остроухой хозяйке. И помните, что без помощи она умрёт!

Я зарычал, раздираемый гневом. Аж в глазах потемнело. Эта сука уже второй раз накуканила меня! Нет, я точно вобью осиновый кол в её сердце, но потом… сейчас надо помочь графу.

Голозадая вампирша с ядовитым смешком исчезла во мраке леса, а мы с Бульдогом метнулись к ректору. Его грудь судорожно вздымалась, глаза закатились, а всю шею покрывала кровь.

– Ого-го! – выдохнул Бульдог, дёрнув головой.

– Граф ещё жив – это хороший знак, а ты уже кряхтишь, – проговорил я, вытащил фляжку с водой и принялся торопливо смывать кровь с шеи ректора.

Оказалось, что он не так уж сильно пострадал. На его коже алели лишь две дырочки. И то, они уже не кровоточили. Кровь свернулась.

– Твою мать, – зло прошипел я, скрипнув зубами. – Эта сука три раза поимела нас! Прям как в сказке! Мы могли с чистой совестью помчаться за ней, поскольку граф не помер бы без нашей помощи. Кажется, в слюне вампиров содержится какой-то фермент, отвечающий за свёртываемость крови жертвы. Думаю, ректор скоро очнётся.

– А если он станет вампиром? Диким вампиром, не контролирующим свою жажду крови? Вам-то ничего не будет, сударь. Вы и так мертвец. А у меня-то в жилах течёт горячая кровь, – тревожно выдал охотник и оценивающе посмотрел на шею ректора, словно уже примерялся, как её половчее перерубить.

– Давай решать проблемы по мере их поступления. Надо дождаться пробуждения ректора и оценить его состояние, – твёрдо произнёс я и посмотрел на бабку.

Она лежала на боку с навсегда застывшей печальной физиономией и стеклянными глазами, в которых жизни было ровно столько же, сколько в камне на дне Мёртвого моря. Блин, а я ведь даже не успел поймать её душу.

– Жалко её, – вдруг сказал охотник, тоже посмотрев на старуху. – Мы убили её, а ведь она, кажется, делала доброе дело. Вампирша легко могла придумать ту историю с похотливым сыном этой бабки. На самом деле всё могло быть совсем не так.

– Не переживай. Старуха явно в чём-нибудь была виновата, так что мы её за дело грохнули. Я уверен, что она, как минимум, дом на реке построила без разрешения надзорных ведомств, – усмехнулся я, вообще не испытывая никакого раскаяния. – Лучше не стой столбом, а плесни в рот графа той бурды, что во второй фляжке. Авось это «винишко» поможет ректору побыстрее прийти в чувство.