Я не добавил слово «ящеры», но Мирослава, безусловно, меня поняла. Она помрачнела и яростно прошипела, выскочив из броневичка, объятая защитной магией:

– Мы ни с кем не будем договариваться!

– Не беги сломя голову! Вдруг там засада?! – выпалил я и тоже выбрался из транспорта, предварительно накинув на себя сразу две защитные магоформы высокого ранга: одну от физических атак, другую – от магических.

Рябой и Бульдог так же получили от меня по две защиты. Только более мелкого ранга, а то высокоуровневые встали на откат.

Жорка же сам себя защитил магией, пугливо глядя в сторону тёмного парка, оставшегося за нашими спинами. Но оттуда к нам никто не бежал, да и из особняка никто не выбежал, встречая нас ливнем убийственного свинца и потоками атакующей магии. Посему мы без проблем заскочили в громадный тёмный холл с огромной многоярусной хрустальной люстрой, трусливо вздрагивающей от раскатов грома.

– Никого! – облегчённо выдохнул белый, как мел, Жорка, рыща взглядом по сторонам.

– А где прислуга? – туповато спросил Бульдог, сжимая в руках винтовку.

– Говорят, что перед переворотом дворец пустеет, – облизал я губы, попутно заметив Акима, усевшегося на люстру. – Мирослава, где покои князя?

– За мной! – выпалила Синявская и помчалась по роскошной лестнице с резными перилами из красного дерева.

Мы все ринулись следом за ней, оставляя на ступенях грязь и мелкие лужицы.

Я быстро догнал девчонку и по третьему этажу побежал уже с ней наравне, а остальные чуть отстали, позвякивая кольчугами и неосознанно поглядывая на богатое убранство особняка. Да, тут было на что посмотреть. Дивной работы картины, позолоченные бра, серебряные дверные ручки, роскошные гобелены, красная ковровая дорожка, статуи в альковах.

– В таком месте и умереть не жалко, – выдохнул Бульдог, проведя рукой по обоям с золотой нитью.

– Тихо, – прошипела Синявская, сменив бег на осторожный шаг. – Вон за тем поворотом находятся покои князя. Негодяи могут быть там, если они ещё не покинули особняк.

– Они наверняка ещё здесь, иначе бы на воротах не стояли ряженые, – проговорил я, сверля напряжённым взглядом приближающийся угол коридора. – И эти самые ряженые, если не совсем дураки, отправили кого-то обратно в будку, чтобы он телефонировал в особняк, дабы предупредить подельников о нас. Да и через окна нашу банду могли видеть, ежели кто-то из заговорщиков следил за парком. В общем, если делом заняты не дилетанты, то мы либо никого не встретим, поскольку все уже свалят в туман, оставив князя с перерезанным от уха до уха горлом, либо попадём в расставленный капкан.

– В такую погоду телефонная связь в особняке работает очень плохо, – протараторила Мирослава. – Да и тот же самый дождь вместе с тьмой могли помешать заговорщикам заметить нас в парке.

– Авось, – понадеялся я, чего, в общем-то, не любил делать.

После этого я снял с себя все защиты, чтобы они не привлекли внимание, а затем подкрался к углу, присел на одно колено и совсем чуть-чуть на долю мгновения выглянул из-за угла.

Однако этого мгновения мне вполне хватило, чтобы увидеть небольшой коридор, заканчивающийся двустворчатой дверью, украшенной золотыми гербами княжества. Одна створка была открыта, благодаря чему виднелось полутёмное нутро некоего предбанника. И, кажется, там кто-то стоял.

– Некто наблюдает за коридором, – совсем тихим шёпотом оповестил я свой отряд, взволнованно сверкающий глазами. – И ни хрена непонятно, кто это. Точнее, на чьей стороне этот чёрт. Придётся устранить его, не вступая в разговор.