— Ты, надеюсь, глупостей не наделал? — хмурит брови директор интерната. — Если тебя посадят, у пацанов никого не останется.

— Может, тогда их заберут? — исподлобья смотрю на неё.

— Ерунду не говори, Дань! — осаживает она.

— Да заеб… Достало всё, — отодвинув чашку, опускаюсь лбом на столешницу. — Мне туда каждый раз ехать страшно. Посмотрите на меня. Мне на ринг выходить не так стрёмно, как попадать в квартиру этих… — снова глотаю всё, что крутится на языке. — Мать ещё рожать собралась. Нина Антоновна, вы же с опекой тесно работаете. Помогите мне.

— А школа что?

— Да ничего. Всем по хер! Ромка старается, учится, чтобы на бокс ходить. Мы с ним так договорились. Мишка в садике, Ромыч водит, когда успевает. Вопросов ни у кого нет. Заберите их, Нина Антоновна.

— Давай так, — вздыхает она. — Я попробую поговорить, но ничего не обещаю. Даже если соберут комиссию, Дань, решение будет за ними.

Беру листочек. Пишу на нём свой номер и прошу позвонить, как только будет хоть какая-то информация. Допиваю чай, коротко отвечая на вопросы Нины Антоновны. Мне особо нечего ей рассказывать. О моей жизни после интерната она знает поверхностно. Пусть так и останется.

— Дань, — улыбается директор, — поужинать со всеми не желаешь?

— Нет, спасибо. Мне ехать пора.

Времени остаётся впритык, чтобы заскочить домой за сумкой с вещами, забрать Дану и рвануть в столицу.

***

— Я скучала, — хнычет Дана, повиснув у меня на шее и уткнувшись губами в ухо. — Какого чёрта ты меня игнорировал?

— Не выноси мне мозг перед боем, — уворачиваюсь от её поцелуя.

— Молчу, — облизнув губы, кладёт ладонь мне на бедро, массирует, двигаясь к паху.

— Дана, блядь! — убираю её руку с ширинки. — Потом.

Она всю дорогу что-то болтает, я не слушаю. У меня своего мусора в голове хватает, чтобы принимать туда ещё и её.

Добираемся. Через охрану проходим в зал. Цепляю взглядом знакомые лица. Дауд здесь в компании брата и пары девушек из эскорта. Замечаю Калинина. Он поднимает вверх руку, приветствуя меня. Дану пропускаю вперёд, а передо мной вырастает амбал на башку выше.

— Чё хотел? — интересуюсь у него.

— С тобой хотят поговорить.

— Максим, ну что ты так, у мальчика сложный бой сегодня, — слышу знакомый женский голос. — Здравствуй, Данте, — напомаженным ртом улыбается та самая тётка, что всё пытается меня выкупить в свою кровать.

— Добрый вечер. Вы что-то хотели? — стараюсь держаться ровно и максимально холодно.

— Ильхан сказал, ты капризничаешь, — её ноготь впивается мне в грудь. — Я мало предлагаю? Мы можем обсудить это без твоего хозяина.

— Ильхан мне не хозяин. Я не продаюсь. Мне пора готовиться, — делаю шаг в сторону, чтобы обойти её охранника. Тот снова пытается встать у меня на пути, получает кулаком поддых.

— Какой мальчик, — вздыхает женщина. — Я предложу больше, Данте.

— Не стоит, — хлопаю её охранника по плечу, отталкиваю в сторону и ухожу в раздевалку.

Дана налетает с вопросами. Усаживаю её на скамейку и быстро переодеваюсь. Затягиваю руки в перчатки без пальцев, надеваю неизменную маску. Прямо в ней интенсивно разминаюсь, разгоняя пульс и дыхалку.

На ринг выхожу злой как чёрт. Всё, что кипит внутри, лавиной ударов выливаю на противника. Без жалости, без тормозов. Коленом под рёбра, в лицо, выбивая капу. Следом с ноги лишаю его пары зубов. Он теряется, держась на ногах из упрямства. Кидается на меня, ухожу в сторону, оказываясь за спиной. Хватаю ладонью за шею, проношу через ринг и вжимаю лицом в сетку под довольные вопли толпы.

Они сегодня тоже кровожадные. Хотят жёстче.