— Хочу, чтобы ты всегда была такой, — Владимир уже даже не пытается скрыть дрожь предвкушения.

— Какой? — выгибаюсь я ему на встречу, чтобы до конца прочувствовать степень его желания.

Мощную, жесткую, твердую.

— Мягкой, гибкой, моей всегда, когда я хочу... Твоя пижамка ох*уительна! Но без нее, Жень, в сто раз лучше, — приспускает он мои шортики, лаская живот и бедра своими теплыми умелыми руками. Затем переходит на попу, сразу же стягивая и трусики и запуская руку еще глубже, задевая все точки, которые реагируют таким мощным всплеском возбуждения, что я оказываюсь просто не в состоянии сдержать стон. — Да, Женя, вот так всегда, только для меня...

— Не только... — все еще пытается отстоять свое право на свободу выбора мой одурманенный близостью мозг.

— Только! — звучит уже жестче и с вызовом голос Владимира.

Он поворачивает меня к себе спиной и через несколько секунд в меня упирается твердая, горячая плоть.

— Раз за разом для меня. — Его рука накрывает мою грудь, сдавливая и нащупывая уже торчащий, напряженный сосок. — Готовая и открытая, — констатирует он, одновременно толкаясь и погружаясь в меня так, что перехватывает дыхание от невероятного ощущения наполненности и завершенности. А мне не хочется выпускать его обратно, из себя. Хочется оставить его себе навсегда.

Но у меня нет таких сил, поэтому он ускользает, чтобы вернуться вновь и продолжать эту мучительную пытку до тех пор, пока я не исчезаю, разлетаясь миллионом искр, рожденных нами на пике наслаждения.

Теперь бы собраться...

— Запомни. Для меня.

Надо было залепить ему скотчем рот? Да!

Заботливое поглаживание покровителя, нос, уткнувшийся в мой висок, и постепенно приходящее в норму дыхание. Скользящий, едва касающийся губ поцелуй.

— Женя, переоденься, — слышу я негромкий, расслабленный голос.

— Вова, а как же насчет нервов? – так же безэмоционально интересуюсь я.

— А что с ними? — его руки медленно исследуют мою спину, оставляя за собой теплый, согревающий след и рождая тихое кошачье урчание где-то глубоко внутри. — Не мотать, — напоминаю я ему его же слова, откидывая голову и подставляя шею под упоительно—мягкие, опьяняющие поглаживания.

— Ты умница, схватываешь все на лету, — награждает он меня долгим, уже более существенным поцелуем.

— Я о тебе, — стараюсь держаться и не терять нить нашего чертовски важного разговора.

— Обо мне? — так искренне удивляется он, что я не сдерживаю досадного смешка.

— Вова, это секс-тур, спасибо тебе. Пока так!

Целую его сама, подхватив пальцами затылок и не позволяя отстраниться.

Черт, а это заводит! Преодолеваю сопротивление, втягивая и не выпуская из своих губ его язык.

Использует запрещенный прием щекотки, и я вынужденно выпускаю своего заложника изо рта.

— Пока? — зрачки моментально расширяются, и я оказываюсь притиснута к заходящему на новый виток возбуждения телу Владимира.

— Впереди две недели, не знаю, с какой ты здесь целью, а мне нужна полная перезагрузка. И я хочу воспользоваться ей по полной, — смотрю в его черные глаза и вижу, что безумие непроглядной тьмы и не думает утихать.

— Женя, а ты не думала, что после двух недель от тебя вот этой, — приподнимает он меня на уровень своих глаз, — ничего не останется.

— Мне и не нужно. Я хочу стать другой. Ну, или хотя бы попробовать, — ему все же удается меня смутить!

— Зачем? — простой вопрос, но отвечать в моем случае придется слишком долго.

— Хочу, — небрежно бросаю я, выныривая из-под его руки и открывая дверь.

— Переоденься! — а это уже приказ.

— Нет, — одергиваю я свои шортики и вылетаю в салон.