– И Борис Аркадьевич все равно не побоялся оставить ключ от своей квартиры вам?

– Я пользовалась его полным доверием! – гордо сообщила тетя Люся. – Впрочем, была и вторая дверь, от которой у меня уже не было ключей. И если Борис Аркадьевич уходил надолго, то он закрывал квартиру на все замки.

– И все же довольно странно, – заметила Мариша. – Вы говорите, что в квартире полно антиквариата?

– Ну, полно или не полно, но кое-что там имеется.

– И при этом ваш сосед столь легкомысленно относился к безопасности своего жилья?

– Почему? Его квартира стояла на охране. Когда он уходил, то вводил код. А когда возвращался, то снова вводил код. И на пульте охраны видели, что он дома. Пару раз бывало такое, что Борис Аркадьевич по рассеянности забывал ввести нужные цифры. И тогда в течение нескольких минут приезжал вооруженный наряд.

– Не слишком ли это рискованно?

– Наоборот! – с жаром воскликнула тетя Люся. – Борис Аркадьевич рассуждал совершенно правильно! Любой замок, даже самый надежный, можно вскрыть. А вот обмануть сигнализацию – это вряд ли.

Мариша не стала спорить. Хотя и придерживалась такого мнения, что если уж вашу собственность кто-то нацелился украсть, то никакие замки или другие преграды не помогут. Рано или поздно найдется умелец, который обойдет все преграды, которые вы выстроите у него на пути, и все равно изымет вашу собственность.

– Но в данном случае дядю не ограбили, – произнесла Рита. – Его убили.

– Вот именно! – оживилась тетя Люся. – Именно, что убили! В квартире ничего не было тронуто. В смысле из ценных вещей.

– Вы сказали, что рылись среди книг. Возможно, были украдены книги? Какие-нибудь очень старинные и необычайно ценные?

– Про такие я не слышала, – развела руками тетя Люся. – Была у Бориса Аркадьевича энциклопедия. Большая энциклопедия, изданная в начале двадцатого века. Но она была в двадцати томах, и тащить такую тяжесть… вы меня извините! А один том, насколько я знаю, сам по себе большой ценности не имеет. Да и тяжелые они! Куда проще было бы забрать какую-нибудь статуэтку или картину.

– Картину?

– Да, небольшой морской пейзаж кисти самого Айвазовского.

– Не может быть!

– Может. Борис Аркадьевич сам показывал мне документы на эту картину. И там черным по белому было написано, что этюд принадлежит кисти знаменитого мастера. И что под этим подписывается тот-то и тот-то. Печати, гербовая бумага. Все, как полагается.

– И эта картина тоже осталась на месте?

– Ну да!

Это было чертовски странно. Наверное, Никита был осведомлен о ценности этой картины. И, убив дядю, он должен был бы начать заметать следы. И что самое подходящее для этого? Правильно. Ограбление. Искусный преступник просто не мог бы упустить этот мотив. Одинокий богатый старик живет в практически доступной для широкого круга посетителей квартире. Имеет в домработницах досужую болтушку, которой охота потрепаться с каждым встречным. Такая запросто разболтает предполагаемым грабителям о благосостоянии своего хозяина.

– Этот ваш Борис Аркадьевич – просто лакомый кусочек для грабителей!

Но при этом сам Никита повел себя очень странно. Столкнулся на лестнице с тетей Люсей и все равно поднялся к дядюшке и убил его. Никита что же, не понимал, что при таком раскладе становится главным подозреваемым? Не проще ли было отложить убийство до другого раза, когда он сможет проникнуть в квартиру без лишних свидетелей?

И все же Никита предпочел грохнуть дядюшку и просто уйти, не взяв ничего из ценных вещей. Почему? Испугался содеянного? Не похоже, судя по тому, как долго и методично обыскивал он библиотеку. Он лишь раз дал волю своему гневу, перевернув книжный шкаф. Тот самый, в котором разбились при падении дверцы.