– Да, я не он, – как можно спокойнее проговорил мужчина и отвернулся от нее, жадно втягивая ноздрями воздух.

Вокруг до сих пор витал запах незнакомцев, побывавших здесь. Он никуда не спешил. Он знал, что будет теперь всегда помнить, как пахнет враг. Его снова что-то отвлекло. Женщина обошла его и попыталась заглянуть в лицо.

– Кто ты? – отворачиваясь и стараясь не встречаться взглядом с незнакомкой, повторил свой вопрос Илиодор, все больше раздражаясь.

– Мое имя тебе ничего не даст. – Она вся вдруг как-то подобралась, в голосе появился металл, а ее взгляд с любопытством блуждал по профилю мужчины. – Значит, братец. – Женщина произнесла эти слова, словно выплюнув. – Молчишь? Стало быть, правда!

Мужчина, никак не отреагировав на ее тон, все так же стоял к ней спиной и шумно дышал.

– Зачем тебе мое имя? Ему оно нужно не было. – Она пристально вглядывалась в спину незнакомца, а потом, как будто что-то решив для себя, тихо заговорила: – Я заменила когда-то мать моей бедной девочке Лисинде. Лисинде, которую собственный отец выбросил из семьи, как ненужный мусор, с легкостью отдав в вечное служение Темной Богине. – Женщина безумно рассмеялась. – А твой брат не оставил ей даже этой малости – остаться со своей семьей хотя бы таким способом.

Пожилая дама всхлипнула и продолжила:

– Более того, девочка бежала с ним накануне принятия сана юной жрицы, не переписав свое наследство в пользу монастыря, а потом еще умудрилась и полюбить этого нелюдя. – При этих словах Илиодор посмотрел на женщину. Взгляд ее горел безумием. – Она отказалась вернуться домой, понимаешь, сама отказалась, когда мы все же смогли напасть на их след и разыскать. Лисинда в тот момент оказалась уже на сносях, но в том не было ничего страшного. Великая Богиня принимает даже заблудших своих дочерей. Страшно было другое: она передала все свое наследие мужу. Мужу, недостойному этого… – Она не отвела взгляда, ее голос возвысился почти до крика. – Мужу, который позволил впоследствии ей умереть.

– Ты кое-что упустила. – На скулах мужчины ходили желваки. – Насколько мне известно, их нашли обоих мертвыми в собственном замке среди приближенной челяди и воинов-слуг, которые на тот момент были также мертвы.

– Теперь это неважно, – шумно разрыдалась женщина, уткнув заплаканное лицо в детское одеяло. – Никогда бы духа моего там не было, если б не мое обещание Амелии, матери Лисинды, стать хранительницей ее дочери. И не пришла бы я сюда сейчас, если б не мое обещание уже самой Лисинде не оставить ее кровиночку без присмотра и должной любви. Видно, девонька уже тогда знала, что погибнет.

Женщина замолчала, шумно сглотнула, подняла голову и воззрилась на мужчину, как на врага, вытирая на щеках непрошеные слезы.

– Но я опоздала: сначала умерла Амелия, затем – моя Лисинда, а ее девочка украдена. Я везде опоздала!

– Мне об этом ничего не известно, – изменившимся до неузнаваемости голосом проговорил мужчина, отстраненно вглядываясь куда-то в даль и едва сдерживаясь, чтобы не отдаться полностью охватившей его трансформации. Медленно повернулся к женщине, с мгновение внимательно рассматривая ее:

– У меня будут еще к тебе вопросы, но сейчас ты должна уйти отсюда.

Женщина притихла, а после коротко кивнула, нетвердой походкой двинувшись к дому, и вдруг остановилась. Она чувствовала, она знала, что за ней наблюдают. Не оборачиваясь в его сторону, тихо проговорила:

– Я знаю, кто ты. – Она замолчала на мгновение и добавила: – Ты такой же, как и он, – только в тебе Свет, а в нем была Тьма. Верни малышку, верни нашу девочку! Это не просто ребенок. Так было предсказано в пророчестве. Записано в самой книге теней! Такие дети начнут рождаться, и наша девочка одна из них. – Женщина замолчала и подняла голову. Ее глаза не мигали, они светились изнутри нечеловеческим светом. – В ней Свет и Тьма… вместе!