Я поставила ванночку со льдом обратно в морозилку, повернулась – и тут увидела, что на меня сквозь сетчатую дверь смотрит какой-то мужчина.

Я так вздрогнула, что чуть не расплескала лимонад и не залила им сплошь все платье. И он это заметил и сказал:

– Я не хотел вас пугать. Я постучал, но вы доставали лед и не слышали.

Я не могла разглядеть его как следует, видела одну темную фигуру в проеме: так всегда бывает, если человек стоит вплотную к сетке, а сзади на него светит солнце. Я только поняла, что он нездешний.

– Я летчик, мой самолет стоит на поле недалеко от вашего дома. Меня зовут Крис Уоттерс, я хотел спросить, нельзя ли воспользоваться вашей колонкой.

У нас во дворе была колонка. В те времена все так набирали воду. Тут я заметила у него в руке ведро.

– Пожалуйста! – ответила я. – А если хотите, налью из крана, чтобы вам не качать. – Наверное, мне хотелось похвастаться, что у нас в доме водопровод и нам нет нужды самим качать воду.

– Я не прочь немного размяться. – Но он не двинулся с места, помолчал и сказал: – Вы собирались на танцы?

Приход чужого человека так меня переполошил, что я совсем позабыла, как я одета.

– А может, у вас тут принято каждый день ходить в таких нарядах?

Я тогда еще не умела ответить шуткой на шутку и окончательно сконфузилась.

– Вы здесь живете? Вы хозяйка дома?

– Нет, я у них работаю.

Многие, если услышат такое, сразу меняют свое отношение, начинают совсем по-другому на тебя смотреть и с тобой говорить, но он и бровью не повел.

– Я только хотел сказать вам, что вы шикарно выглядите. Я глазам своим не поверил, когда заглянул в дверь и увидел вас. Вы прямо красавица.

Я была совсем девчонка и не понимала, насколько это необычно, чтобы мужчина говорил такие слова – пусть не женщине, девочке. Он обращался ко мне как ко взрослой. Я не могла этого понять, не знала, что ответить, что делать, и хотела только одного – чтобы он поскорее ушел. Не то чтобы он мне не понравился, просто я вконец растерялась – стоит тут и смотрит на меня, а я словно язык проглотила.

Думаю, он догадался. Сказал мне спасибо, до свиданья и пошел с ведром к колонке. Я спряталась за жалюзи в столовой и оттуда следила за ним. Когда он ушел, я вернулась в хозяйкину спальню, сняла платье и повесила его на место. Потом переоделась в свое, вытащила из волос шпильки, умылась и вытерла лицо бумажной салфеткой, а салфетку бросила в мусорное ведро.

Пиблсы стали выспрашивать, какой он, этот летчик. Молодой или средних лет? Высокий или не очень? Ответить толком я не могла.

– Симпатичный? – подтрунивал надо мной доктор Пиблс.

Я помалкивала и думала только о том, что рано или поздно он снова придет за водой, познакомится с доктором или с миссис Пиблс, разговорится с ними и между делом вспомнит, как увидел меня в тот первый день, разодетую точно на бал. Ему-то что? Для него просто повод посмеяться. Ему и в голову не придет, что мне эта забава выйдет боком.

После ужина Пиблсы отправились в город смотреть кино. Хозяйке хотелось покрасоваться, похвастаться новой прической. А я сидела в намытой до блеска кухне и не знала, чем себя занять, потому что уснуть все равно не получится. Миссис Пиблс, может, и не уволит меня, если узнает, но относиться ко мне по-прежнему уже не будет. Это было мое первое место, но я уже начала понемногу набираться опыта, стала соображать, чего от тебя ожидают хозяева. Любопытных никто не любит. Про нечестных я уж не говорю, но одной честности мало. Работаешь и работай, не в свое дело не лезь. Запоминай только, какая еда хозяевам по вкусу, как гладить белье, чтобы им угодить, и так дальше. Я не жалуюсь, ко мне там хорошо относились. Сажали за стол вместе со всеми (по правде говоря, я другого и не ждала, просто не знала тогда, что бывают семьи, где это не заведено) и несколько раз брали с собой на машине в город. Но все равно.