Проснулся Багдасар и обнаружил лежащее на его постели письмо. Взял его, и тут выпал из письма портрет красавицы Дехцун. Как увидел Багдасар её красоту, перехватило у него дыханье, даже кровь носом пошла. С трудом пересилил себя Багдасар и начал читать письмо дочери царя каджей. И чем дальше читал, тем больше наполнялся яростью и гневом.

Читает:

«Храброму Санасару шлёт дочь царя каджей, Дехцун-Цам, сердечный привет! Санасару и Багдасару привет большой!..»

– Его два раза назвала в приветствии! – воскликнул Багдасар с горечью. – Меня же – один только раз!..

Дальше читает:

«…Приезжай в Медный город и увези меня. Нет силы ждать…»

Вскочил Багдасар.

– Вот оно что! Брат жену себе сосватал, а мне ни слова не сказал! Да разве я уже чужой ему?! Или больше не братья мы?!

Сунул он письмо за пазуху и затаил злобу на Санасара.

А в доме уже стол белой скатертью накрыт. Уселись все за утреннюю трапезу, одного Багдасара нет за столом.

Встревожилась Цовинар-хатун. Уж не заболел ли её младший сын? Встала и пошла за ним. Дверь в его комнату отворила.

– Что с тобой, Багдасар-джан? Почему не вышел к столу? Может, болен ты?

– Ах, матушка! – отвечает Багдасар. – Если б не ты, а кое-кто другой эту дверь отворил, разорвал бы его на куски!

– Да что случилось? – испугалась Цовинар.

– Что случилось?! – воскликнул тот и, вынув письмо, протянул матери. – А вот что! Брат посватался, а мне ни слова не сказал, будто уже за человека меня не считает! С какой стати буду я с ним за одним столом сидеть, хлеб с ним делить!

Цовинар взяла письмо и головой покачала:

– Ничего не понимаю! Ни о каком сватовстве мне Санасар не говорил. Если это правда, я ещё больше, чем ты, огорчусь!

Вернулась она к столу. Санасару письмо подала:

– На вот! Возьми своё письмо!

Пробежал его Санасар глазами, ладонь к груди приложил:

– Матушка! Богом нашим клянусь, первый раз держу в руках это письмо!

Промолвила Цовинар-хатун:

– Брат твой очень обиделся на тебя.

– Что же мне делать? – растерялся Санасар. – Девушка эта, Дехцун, чародейка. Она и во сне мне являлась. Теперь вот письмо написала. Околдовывает нас. А брат мой горяч, его не трудно вывести из себя. Пойди к нему, матушка, постарайся его успокоить. В конце концов, пусть ударит меня пару раз, выпустит свой гнев.

Пошла опять Цовинар-хатун к своему меньшому сыну. Вела с ним разговор ласково, долго его уговаривала не гневаться на Санасара. Да так и не смогла уговорить. Не одной только безудержной отвагой славился Багдасар. Недаром звали его порой за глаза и упрямцем, и сумасбродом…

Вечером столкнулись в дверях братья.

– Здравствуй, – сказал Санасар.

Промолчал Багдасар.

– За что обижаешься на меня, брат? – спросил Санасар.

– За то, – проговорил Багдасар с угрозой, – что нам двоим тесно на этой земле. Либо ты должен умереть, либо я.

– Да что с тобой? Почему ты говоришь мне такие слова?

– А почему, – закричал Багдасар, – дочь царя каджей тебя дважды в приветствии помянула, а меня только раз?!

– И ты из-за этого расстроился? – улыбнулся Санасар. – Послушай, сердись тогда на неё, а не на меня. Я-то здесь при чём?

– Не верю я тебе! – сказал Багдасар. – Хочу биться с тобой!

– Из-за чего? Из-за девушкиного привета?

– Из-за того, что ты тайком от меня письма ей пишешь, меня ни в грош не ставишь!

– Поверь, брат, – отвечает Санасар, – не писал я ей никаких писем. Богом клянусь!

– Всё равно хочу биться с тобой!

– Ладно, хочешь так хочешь. Только я тебя бить не стану.

Ничего не ответил на это Багдасар. Повернулся к брату спиной и дверью хлопнул.