Я не ревную… Нет, ну, конечно ревную… Но так ревнуют друзей. Ева словно отняла у меня часть моей жизни. Я хотела подарить ей парня, а она забрала часть меня.

***

Не знаю, сколько времени я ходила по городу и переваривала все случившееся за этот день.

Домой я пришла только в одиннадцать часов вечера. И бабушка меня поругала. Макс умудрился ей позвонить и спросить дома ли я… За это я готова была его убить. Ведь мне конкретно влетело, словно я гуляла невесть в чем и в самом непристойном месте.

И напрасно бабушке говорить, что я уже совершеннолетняя и зарабатываю.

— Глядикась, большая нашлась! Вот замуж выйдешь, и пусть муж тебя пускает, куда хочешь. Ты сказала мне, что будешь с этим тунеядцем. И обманула меня, бабушку родную! Это надо же, такую безответственную врушку воспитать!

Пререкаться с ней лучше не стоит. Я даже объяснять не стала, что с Максом почти все время была. Да мне перед ней извиняться не  в чем!

Но зная старое воспитание бабули, я попросила прощения и заверила, что вперёд буду ей звонить и отчитываться.

И как только я разобралась с бабушкой, мне позвонила Ева и сразу начала громко высказывать свое возмущение:

— Подумать только какой он болван! И как я могла ещё решить, что мы с ним во многом похожи?! Я-то обрадовалась и подумала, что встретила родственную душу! Он мне на мою же наплевал! И заметь, я ведь ему ничего плохого не сделала и не сказала ни слова! И за что со мной так?!

Я почувствовала жуткий стыд. Только сейчас я поняла, что забрала её парня с первого свидания. Поэтому, заикаясь, я стала оправдываться:

— Э-э-э... Ты все не так поняла…

— Все я правильно поняла. Он считает, что об меня можно вытирать ноги, что я — ничтожество, никчёмный человек, заслуживающий такого обращения.

— Нет, Ева, он совсем не такой! Макс никогда в жизни тебя не унизил бы! Он сказал, что ты ему понравилась. Мы о тебе говорили вообще-то, а потом я от него ушла по своим делам.

— При чем тут Макс?! Я тебе про Могилу говорю. С Максом все в порядке. Я не ревнивая. Он мне объяснил, что ты — часть его детства, и между вами ничего не может быть.

От  такогожелезобетонного заявления, меня обдало холодом так, что стало дурно. Хотя я сама эти слова произносила подругам почти каждый день.

— Этот напыщенный индюк сказал, что я — врушка, что, представляешь, подобно цыганке, я людей развожу! Да я в отличие от него ни копейки с людей не беру. Я — психолог и этим хочу зарабатывать. А свой дар я отдаю даром, ты же меня знаешь…

— Не слушай ты его. Он в тебе увидел конкурента. Могила раньше один был такой особенный, а теперь появилась ты. И его внимание себе забрала. Что я тебе объясняю?

— Судьба… Порой мне кажется, что карты мне назло врут. И где же моя судьба? — всхлипнула Ева. — Выслушивать такое от своего же?! Какой я ему конкурент? Я — психолог!

— Ева, успокойся, как ты умеешь. У тебя же Макс — судьба. Ты забыла, что ль?

Я её утешала, но, блин, больно было почему-то мне…

— Да, ты права. У меня свидание, и жизнь налаживается. А этому противному снобу я ещё докажу. Я ему жизнь по неделям распишу, и он увидит кто из нас профессионал!

Ева отсоединилась, а мне стало ещё горьше. Я заплакала и спросила себя: почему всегда со всеми такая добрая? Ведь могла бы сейчас быть эгоисткой… Ни с кем никого не знакомить и жить себе припеваючи…

7. Глава 7

В эту ночь я, как ненормальная, разбирала свой шкаф и с грустью осознала, что у меня вообще нет вкуса. Одеваюсь, как среднестатический подросток. Джинсы, кофты, свитера, футболки, блузки. Только летом в жару могу надеть вместо шорт юбку или сарафан. А платье у меня всего лишь одно, в которое я наряжаюсь в клуб, когда пытаюсь склеить понравившегося парня…