Тяжесть на сердце никуда не делась, но я словно омертвела изнутри, не позволяя себе ничего чувствовать. Поступала так, как от меня ожидали, а не как хотела сама. На работе часто застывала, уставившись в одну точку, на совещаниях отвечала невпопад, но коллеги и начальник, похоже, скидывали это на счёт шока от потери любимого прадеда и особенно не донимали.

А потом стало известно о свадьбе — и на работе меня об этом спросили напрямую. Ни мы, ни Штольцы не делали официальных объявлений, но информация каким-то образом просочилась в прессу.

Хорошо, что только на уровне слухов и сумбурных статеек на жёлтых сайтах. Там даже не могли определиться с именем жениха, называли то Герхарда, то того самого Оскара, о котором он говорил, то какого-то Марка или Эдгара — видимо, у Штольцев хватало кандидатов. Да и меня называли то Аникой, то Яниной.

В ответ на вопрос коллеги я мило пожала плечами и сообщила, что об этом узнала бы первой. Истинная правда — ну, почти правда, в нашей семье постоянно кто-то норовил решить за меня, но узнала ведь я и впрямь одной из первых. А для коллеги эта фраза прозвучала как отрицание.

Я не опасалась, что мне придётся краснеть впоследствии. Менять фамилию и сверкать обручальным кольцом я не намеревалась, да и срока-то тому замужеству — пока я не рожу ребёнка. Мальчика.

Мысль об этом навевала тоску, но в конечном итоге... Валентин Петрович был прав, и я так довольно получила от родителей, чтобы не ответить им хоть такой благодарностью.

Мама пару раз заводила со мной разговор наедине, кажется, пыталась прощупать мои истинные желания, но единственное моё желание было — чтобы меня оставили в покое. И ещё — показать Сергею, что мне нет до него никакого дела.

Свадьба с Герхардом отлично для этого подходила.

В общем, можно сказать, приготовления мы уладили за рекордный срок — две с половиной недели.

И теперь, в салоне самолёта, уносящего нас к месту празднования, — мы с мамой и папой с чистой совестью чокнулись бокалами с шампанским.

— Не могу поверить, что выдаю дочь замуж, — сообщил папа неожиданно радостно.

— Максим, — тут же среагировала мама, и папа метнул на меня испуганный взгляд.

— Ну, я не в этом смысле... То есть в более глобальном смысле, — он двинул бокалом в воздухе, едва не пролив содержимое.

Мама тут же подставила салфетку.

Я не стала злиться. Всё-таки у меня тоже было странное ощущение праздника. Может быть, просто облегчение от того, что весь этот предсвадебный марафон заканчивается.

— За то, чтобы всё было хорошо, — я легонько приподняла свой бокал. И пригубила, наблюдая, как за иллюминаторами растекается яичный закат.

Сейшелы.

Моя свадьба состоится на Сейшелах.

Отличное место: берилло-сапфировое море, белый песок, пальмы, номера-домики, спрятанные в зелени. Жара круглый год, благодаря свежему морскому ветру, более чем терпимая. Улыбчивые темнокожие креолы, всегда готовые помочь и услужить.

Мне приходилось отдыхать на Сейшелах, и этот курорт мне всегда нравился. Поэтому, когда на повестке дня встал вопрос: отмечать свадьбу дома, где в любом кусте может засесть назойливый журналист, а брачную клятву берут заунывные тётки из загса, или на Сейшелах — где всё сделают для того, чтобы этот день остался в твоей памяти как наилучший, а журналистам нет хода на частные острова — решение было принято сразу.

И да, я неслучайно упомянула частные острова.

Словно доказывая друг другу свою состоятельность, оба семейства соперничали в том, кто выложит больше за организацию свадьбы — так что решено было арендовать один из многочисленных островков Сейшел целиком. Гости должны были добраться до столицы, Виктории, на обычном международном рейсе, а дальше уже был забронирован небольшой вертолёт, который довезёт всех до конечного пункта назначения.