– За полчаса до того, как вы пришли.

– Ничего не просили передать?

– Н-нет, – она запинается, видимо, потому, что мои расспросы звучат угрожающе. Я пытаюсь смягчить тон:

– Просто... там еще пятьсот долларов оставлено.

– Оу... я не видела. Я только вазу принесла, этот мужчина сам в нее цветы ставил.

– А как он выглядел, этот курьер?

– Да курьер как курьер, – удивляется Марина. – В рабочей форме, маленький такой, худенький, лысый...

Значит, не Мирон. Я облегченно выдыхаю, говорю Марине:

– Спасибо, – и отключаю связь.

Возвращаюсь к букету. Первое желание – это просто покромсать бутоны и стебли большими ножницами и выбросить все в помойку. Слишком уж неоднозначные воспоминания и ассоциации. Но потом я решаю иначе, вытаскиваю букет из вазы и выхожу с ним из кабинета.

На ресепшне сегодня Настя. Я кидаю цветы прямо на администраторскую стойку и наклоняюсь к девушке:

– Мелисса сегодня была?

– Она все еще здесь, пришла к Егору Тимуровичу.

– Вот оно что, – я недовольно кривлю губы. – Ты бы могла передать ей от меня этот букет, когда она будет уходить?

– Конечно, Кристина Эдуардовна. Только разве этот букет не вам...

– Не мне, – прерываю я ее. – Перепутали. Это я заказывала для нее.

– Ясно, – девушка кивает. – Я передам.

– Отлично.

Наверное, нужно пояснить, кто такая Мелисса, да? Это жутко талантливая девчонка-фотограф, которую я откопала несколько месяцев назад в Мурманске – хотя я предпочитаю называть это Мухосранском, – и пригласила ее сотрудничать с нашим издательством. Сначала она работала дистанционно, потом приехала в Москву заключать официальный договор. Когда началась вся эта заварушка с Егором, и я получила на руки фотографии с компроматом на него, то решила свалить подозрения на Мелиссу... почему нет? Молодая, глупая, да еще и фотограф. Ей бы ничего за это не было. Кроме того, было очень логично предположить, что это именно она, дурочка из провинции, случайно попала в клуб, увидела и узнала там Егора, пощелкала его за привычными развратными делишками, а потом решила немного пошантажировать. Влюбилась, перевозбудилась, с кем не бывает?

Егор и вправду подумал сначала, что это Мелисса. А потом как-то выяснил, что нет. Поговорил с ней лично? Подслушал какой-то разговор? Черт его знает. Суть в том, что я оказалась раскрыта – и именно для того, чтобы он не раскрыл меня еще и совету директоров и акционерам, согласилась сходить на вечеринку в секс-клуб.

А лучше бы не соглашалась.

Мелисса теперь явно на стороне Егора.

Не то чтобы я была намерена заглаживать вину – но других идей, кому передарить букет, у меня не возникло.

Рабочий день тянется медленно и тупо, соски ноют от вчерашней пытки металлическими зажимами, засос на плече противно саднит, в мышцах все еще ощущается тяжесть. Я с трудом концентрируюсь на журнальных макетах, которые присылают по почте редакторы.

В последний час упрямо гипнотизирую минутную стрелку на циферблате, закрепленном на навесной полке. Каждая минута длится вечность – как в школе, когда ждешь звонок с урока. Отвратительное ощущение...

Боже, как же давно мне не было так тошно. Так тошно от самой себя.

Впрочем, я уже давно решила, что делать дальше.

Первым делом, я достану маленькую камеру-глазок, которую можно закрепить на одежде.

Потом я вернусь в клуб и спровоцирую какого-нибудь мужлана на интимную близость. Не Егора и не Мирона – это будет заранее провально. Мне просто нужен левый мужик – максимально пьяный и похотливый. Что я быстро найду такого в подобном заведении – даже не сомневаюсь. В конце концов, девяносто девять процентов всех представителей мужского пола на нашей планете – самовлюбленные альфа-самцы, уверенные в собственной неотразимости и безнаказанности.