– Нормальная патриархальная семья. Муж – добытчик, жена – хранительница очага. Мой дом – моя крепость, которую, уж поверь, я смогу защитить. Лара, мы второй час диалог ведем. Не надоело?

– Нет. Скажи, а у тебя еще каких-нибудь скелетов в шкафу не спрятано?

– Вроде нет. Сын внебрачный в Америке. Но некрасиво мальчугана скелетом обзывать. Ну, что ты рот открыла и глаза вылупила? В лице переменилась. Беременным надо заботиться о здоровье. Чаю попей, остыл, правда. Я сам о нем узнал, когда ему пять лет стукнуло. Американка, партнер по первому бизнесу… У нас была любовь-морковь, но больше морковь. Потом я в другую фирму перешел и забыть забыл про барышню из Хьюстона. А несколько лет назад на одном банкете вместе оказались, дама подвыпила и разоткровенничалась.

– И ты?

– Что я? Пожал плечами, это был выбор дамы. С таким же успехом она могла обратиться в банк спермы, хотя там процедура, наверное, менее приятна.

– И ты никогда не видел своего сына? Не интересовался собственным ребенком? Как его зовут?

– Стив. Или Сэм? Маму точно зовут Джейн. Зачем мне интересоваться мальчиком, если я не испытываю к нему ни грана любви или теплоты? Ради сомнительного любопытства портить людям жизнь? Джейн вышла замуж, у них хорошая типичная американская семья с пикниками на заднем дворе, с бейсболом по субботам и посещением церкви по воскресеньям. Я не нужен этому ребенку, равно как и он мне.

– Ты чудовище!

– А пять минут назад был героем.

– Значит, твоего сына Стива-Сэма может воспитывать чужой дядя, а когда я собралась замуж за Витю Сафонова, ты взбеленился.

– Вот именно! Разницы не видишь? Очевидно, у беременных что-то с мозгами происходит. Надеюсь, процесс обратим. Сначала наврала мне с три короба, потом принялась бросаться из крайности в крайность: то я святой подвижник, то мразь последняя. А я есть такой, как есть. И я люблю тебя, сильно и по-настоящему. Сопротивлялся этому чувству, хотел видеться реже, спустить на тормозах. Не вышло. Как только представлю жизнь без тебя, свет становится не мил: и работа, и дом, и Ленка – все теряет смысл. Поверь мне, пожалуйста, эти мысли не сегодня, не два часа назад возникли, они давние. Я их утрамбовывал, да бесполезно. Просто сегодня прорвало, и мне стало легче, несмотря на твои выкрутасы. Лара! Я не резиновый. Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Только «да» или «нет», без вариантов, без лишних слов. Ты меня любишь?

– Погоди, я хочу еще узнать про твоего ребенка.

– Лар-р-ра! – пророкотал Максим. – Ты меня заставляешь жалеть о собственной откровенности. Не сказал бы – не ведала бы, не охала-ахала. Лучше бы не сказал? Платой за правду бывает головная боль. Хороша установка для начала семейной жизни?

– Если бы ты мне не сказал, я не простила бы тебе. То есть я и сейчас не прощаю!

– Подумай, прощать ли меня, на досуге. А сейчас… На чем мы остановились?

– Ты хотел какой-то тест провести или в игру сыграть, типа «да» и «нет» не говорите».

– Да. Нет! Сам запутался. Задурила мне башку! Говорить только «да» или «нет». Без комментариев! Тупо и честно. Ты меня любишь?

– Ну-у…

– Да или нет?

– Да.

– Ты веришь, что я буду хорошим мужем и отцом нашей де… нашему ребенку?

– Конечно, ты…

– Лара!

– Да, верю.

– Надо ли мне покупать пистолет?

– При чем тут пистолет?

– Если ты добровольно не пойдешь в ЗАГС, то отправишься туда под дулом пистолета. Покупать оружие?

– Нет, – счастливо улыбнулась Лара.

– Давай поженимся?

– Да!

Звучит как логопедическая скороговорка для ребенка, не выговаривающего шипящие звуки: «Жанна жалуется на жизнь». Однако ничего не поделаешь, мою подругу зовут Жанна, и она всегда любила плакаться.