Друг моего отца, генерал Розариус всегда мечтал о сыне, который продолжит его дело, но судьба, словно в насмешку, подарила ему семь дочерей. Младшая – Елизара – пошла по стопам родителя: сразу после получения диплома поступила на службу в армию и уже дослужилась до офицерского звания.

Если Елизара и Махаллат вдруг устроят поединок за тушку Самаэля, я красноволосой не завидую.

На минутку представила, как бы выглядел брачный обряд принца с дочкой генерала, и чуть не прыснула в кулак. Почему-то в моём воображении в платье невесты в их паре был именно Самаэль.

– Да ты просто боишься проиграть! – не унимался Герман.

– Нет, просто не вижу смысла спорить на ту, что мне глубоко противна.

Справедливости ради, я к нему тоже нежных чувств не питаю.

– Настолько противна, что ты целовал её при всей Академии? – ухмыльнулся белобрысый провокатор.

Я не пойму, Герману мало сломанного хвоста было? Он зачем нарывается?

– Я всего лишь проверял истинная она или нет, – беззаботно пожал плечами Самаэль.

– Ну да, это теперь так называется? – рассмеялся Герман.

– Да и вообще, неизвестно в чьих кроватях эта ведьма уже успела побывать, – скривился принц. – Мне говорили, что она крайне неразборчива в связях.

«Гнусная ложь! – возмутилась я, едва сдерживая рвущуюся наружу магию. – Кажется, одна красноволосая демоница скоро снова будет ходить в парике. Я абсолютно уверена, что подобные слухи распускает Махаллат».

– Вообще-то Лилит – девственница, – снова встрял Пифон с замечанием.

– А ты откуда знаешь? – раздались удивлённые голоса.

– Вы забыли, что у меня в родне инкубы? – вздёрнул он бровь. – Мы чувствуем, знала ли девушка мужчину или нет.

– И ты скрывал от нас настолько полезное умение? – Михаил с такой силой хлопнул Пифона по плечу, что тот едва не пропахал носом песок.

Герман вдруг резко прекратил веселиться и предельно серьёзно заявил:

– Ставлю тысячу золотых, что Сэму не удастся соблазнить Лилит.

Кто-то присвистнул, а я замерла, потрясённая тем что услышала. Тысяча золотых – это же целое состояние!

– Это большие деньги, – заметил Руар, доставая новую сигарету и прикуривая. – Не боишься проиграть их, если Самаэль согласится?

– Я в любом случае останусь в выигрыше, – зло ухмыльнулся Герман и пояснил: – Эта ведьма мне хвост сломала. Так что или я поквитаюсь с ней за свой позор, или подниму хорошие деньги. К слову, помнится тебя, Сэм, она тоже при всей Академии оскорбила, влепив пощёчину. Неужели ты так и спустишь ей это с рук?

Повисла напряжённая тишина. Я с замиранием сердца ждала решения Самаэля.

– Согласен, – заявил он. – Готовься расстаться с деньгами, Гер. Я соблазню Лилит до нашего выпускного.

– Тогда я тоже участвую, – раздался ещё один голос.

Руар выбросил недокуренную сигарету и подошёл к Самаэлю.

– Ставлю ещё тысячу золотых, что Лилит окажется в моей постели раньше. Если же ведьма после выпускного останется невинна, тогда выигрыш забирает Герман.

Не дожидаясь ответа, Эрртруар начертил в воздухе руну Эриса – бога споров, после чего полоснул свою ладонь острым когтем и приложил к ней. Впитав кровь, руна засияла алым.

Снова повисло напряжённое молчание.

– Согласен, – скрипнул зубами Самаэль.

Порез получился глубже, чем требовалось, и алая струйка оросила песок. Впитав кровь принца, руна ярко вспыхнула и погасла.

Не в силах поверить в то что произошло, я осторожно выбралась из кустов и отправилась в общежитие, по дороге переваривая услышанное.

За окном уже светало, а я так и не смогла сомкнуть глаз. Хази до сих пор не вернулась, по всей видимости, Самаэль унёс её к себе в комнату.