Мы свернули на центральный проспект, главную "артерию" города, на которой постепенно  образовывалась пробка.

Остановите, Вите надо выйти [3]. То есть мне надо выйти. И я готова выйти вместе с Витей в Турции или в Египте - неважно.

Обычно в дороге я всегда наблюдаю за тротуарами, яркими вывесками, люблю подмечать эмоции случайных прохожих. Так было в обычные дни, но не в этот раз.

Я неотрывно следила за Кимом, пытаясь уловить, что же скрыто за маской улыбчивого весельчака. Насколько проницательны мои эмоциональные радары, даже они оказались бесполезны перед ним.

Либо он показывает себя настоящего - вот он я, принимайте меня таким. Либо же он великолепный актер и даже голливудские мачо не погнушались бы взять у него мастер-класс.

Его речь не могла не поразить.

Тронула до глубины трепещущей души.

— Я похожа на собачку? Ошейник надел, поводок прицепил и повел, так получается?

Ким посмеялся над сравнением и лишь снисходительно покачал головой.

В памяти еще свежи воспоминания о волке, который беспрекословно его послушался, но если он попытается дрессировать меня… Я его покусаю.

Машина завернула на парковку перед входом в любимый ресторан нашей семьи.

"Париж" - говорящее название, нетрудно догадаться о французской кухне, ко всему прочему довольно недешевой.

Шеф-повар один из давних друзей папы, мы здесь часто проводим время. Мама после шоппинга предпочитает заехать на "Мильфей"[4] и запить горячим шоколадом, я наслаждаюсь божественным "Пари-Брест"[5] и фирменным зеленым чаем. Папа же не ограничивается десертами и смакует все, что пожелает. Впрочем, с нами на шоппинг он ездит редко, не любит тратить время "на тряпки".

Первые минуты душа пела, оказавшись в дорогом сердцу месте. Внутренняя эйфория длилась недолго, - пока мы не приблизились к столу и Ким, черт бы его побрал, не произнес поистине ужасные слова:

— Дорогая семья! Тебя Мари, особенно рад видеть, - но тон сказал об обратном. - Давно обещал вас познакомить и этот день настал: Амели, моя девушка. Прошу любить и жаловать.

Жаловать и любить… Что-то мне подсказывает, женщина с каштановыми локонами, обрамляющими подчеркнутое пудрой болезненно-светлое лицо, меня уже ненавидит, а у леди с каре и ярко накрашенными глазами от столь "добродушной" улыбки скоро челюсти сведет. Про таких блондинок обычно ходит немало слухов, а мужчины шеи сворачивают, глядя вслед. Девушка с растрепанным хвостом в уличном стиле по последним веяниям, казалось, действительно радовалась знакомству, хоть и выражала эмоции довольно сдержанно.

Искреннюю радость демонстрировал и единственный, помимо Кима, мужчина. Благородные седины, глубокие прорези от морщин на широком лбу, близко посаженные блеклые глаза, на дне которых можно распознать мудрость, тонкие губы и волевой подбородок. На него хотелось смотреть, от него шло какое-то тепло… Едва уловимое, но самое настоящее. Дамы, видя благосклонность отца семейства, готовы лопнуть от распирающей желчи.

— Амели, сколько вам лет?

Женщина с каштановыми волосами, кажется ее зовут Ирида, мама Кима, улыбалась.

Только улыбка натянутая, фальшивая. Если Ким шикарный актер, явно пошел не в мать.

— Девятнадцать, - я сохраняла ледяное спокойствие.

Успокоиться помогал один лишь вид отца Кима. Не понимаю почему он так умиротворяюще на меня действует, но стоит на него взглянуть, как желание скопировать улыбку Ириды Альбертовны пропадает.

— Как вы познакомились?

Смотрела его мать исключительно на меня, я же предпочла буравить взглядом виновника "семейного обеда".