Слово за слово, и на выступах над каньоном зазвенели клинки. Вскоре на дно упали проигравшие – еще два трупа с распоротыми животами.

– А кто в третьей волне? – спросил Чиун.

Взрослые молчали. Парень в кожаных доспехах, сидевший впереди на гнедом гауре, вязко сплюнул и сказал, утерев рот:

– В прошлом году пустили волосатых носорогов.

– А в позапрошлом – пещерных гиен, – сказал другой. Он сидел спиной к мальчикам.

Гиены – это хорошо. Ученики Иргилэ знали, как лучше их убивать.

Вдали, на входе в ущелье, послышался оглушительный визг. Снова заклубилась пыль и затоптали копыта. Зрители оживились и зашумели.

Многие даркуты привстали на стременах, чтобы разглядеть, кто надвигается в третьей волне.

– О, я знаю, кто это, – сказал один. Он приложил ладонь ко лбу, чтобы лучи светила не били в глаза.

– Кто там? – спросил Наиль.

Даркут хрюкнул пару раз и сказал:

– Это чушки-деодоны. «Губительные зубы».

Остальные довольно засмеялись.

– Ну, хоть что-то… Нарубим мясца к ужину.

Чиун видел деодонов. Огромные всеядные свиньи с мощными вытянутыми головами и тонкими ножками. В пасти несколько рядов изогнутых клыков, способных прокусить самые прочные кости, даже панцирь черепахи. Мужчины тэйпа заманивали их в земляные ловушки.

– Рубите им ноги, – сказал парень на гнедом гауре. – И держитесь подальше от клыков.

Мэше ударил своего гаура камчой и выехал вперед. После волны броненосцев толпа игроков изрядно поредела и места стало побольше.

– Мы с отцом часто охотились на деодонов, – сказал мальчик. – Я знаю, как их ловить.

Его гаур, возбужденно перебирая ногами, задел копытом руку мертвого воина.

– Мэше, ты бы лучше остался с нами, – сказал Кынык. – Кто знает…

Толпа воинов расступилась под напором визжащих животных. К середине каньона прорвались разъяренные деодоны. Выше любого всадника в холке, дикие свиньи стремительно мчались на тонких изящных ножках и бешено атаковали любую цель, даже качающиеся валуны.

Гауры, повинуясь командам хозяев, уворачивались от чушек. Мэше очутился в переднем крае распавшейся толпы.

Огромный коричневый деодон с красными глазами налетел на его гаура, схватил за ногу, толкнул и опрокинул наземь. Мэше упал.

Чиун и Кынык бросились на помощь.

Деодон оторвал ногу гаура, отбросил ее в сторону и накинулся на Мэше. Он двигался молниеносно.

Чиун ударил зверя халади, но клинок отскочил от жесткой щетинистой шкуры. Кынык бросил копье, но тоже безуспешно.

Деодон схватил руку Мэше и мгновенно оторвал. Его морда была вся в крови. Затем зверь заглотил голову мальчика и откусил.

– Бей по ногам! – закричал Чиун, подскакал на Перышко, нагнулся и со всех сил ударил халади по тонкой передней ножке деодона. Ножка подломилась, чуть выше копыта вылезла белая кость.

Деодон, визжа, повалился мордой вниз. Кынык спрыгнул с гаура, подхватил копье с земли, подбежал вплотную к зверю и со всего маху вонзил в бок.

Подскочили двое взрослых. Один, свесившись, ударил по другой ноге, а второй метко угодил копьем в брюхо.

Чиун огляделся. Вокруг кипела яростная схватка с другими чушками. Всадники били их по ножкам и добивали.

Черный матерый деодон, занявший чуть ли не половину ущелья, на глазах Чиуна убил пятерых взрослых воинов, одного за другим. Он уворачивался от ударов по ногам, сбивал гауров массой тела и рвал людей на куски.

Наконец, один из воинов изловчился и перерубил ему передние ноги халади. На упавшего деодона набросились почти все свободные участники игр, в том числе и мальчики.

Закончив кромсать содрогающуюся тушу, Чиун снова огляделся. Третья волна закончилась, почти всех деодонов прикончили. Только трое свиней, похрюкивая, прорвались через толпу и выбежали из Змеиного каньона из другого конца.